Маркби внимательно смотрел на стену.

– Вот это да… – прошептал он.

– Да, покрасить не мешало бы, – согласилась Джанин. – Когда здесь красили в последний раз, одному Богу известно.

– В последний раз?! – Алан, улыбаясь, повернулся к бывшей домработнице. – По-моему, здесь в последний раз красили примерно в эпоху Регентства или чуть позже. Вы, Джанин, совершенно верно заметили, это было примерно во времена «Гордости и предубеждения». Такой оттенок розового получался, если в краску добавляли свиную кровь.

– Правда? – Уинн подошла поближе. – А я-то и не замечала. – Она внимательно оглядела стену. – Ужас какой! – внезапно воскликнула она. – Я не про свиную кровь. Хочу сказать, ужас, если кто-то купит дом и закрасит все современной эмульсией!

– Не надо! – порывисто вскричала Мередит.

– А по-моему, так оно будет лучше всего, – заметила Джанин. – Ну как, остальное показывать?

– Они хотят посмотреть лестницу! – громко сказала Уинн.

Словно в ответ на ее слова где-то в отдалении хлопнула дверь – или створка ставня.

Значит, здесь и умерла в одиночестве Оливия Смитон. Здесь она и лежала без сознания… А может, первое время она еще была в сознании, просто не могла двигаться. В общем, она провела у подножия лестницы целых два дня и две ночи, до того как утром в понедельник ее нашла Джанин.

– Вон там, – показала Джанин. – Там я ее и нашла. Они стояли молча и смотрели вниз. У подножия лестницы виднелось пятно. На мраморе остались слабые меловые черты. Мередит передернуло.

Алан поднял голову, осматривая лестницу:

– Говорите, она упала сверху?

Джанин уже топала по лестнице в своих крепких ботинках.

– Сейчас покажу!

Вытертую ковровую дорожку не тронули.

– Ковер старый-престарый, как и все остальное, – сообщила бывшая домработница. – Она ничегошеньки не хотела менять. И ведь не то чтобы у нее денег не было, просто не считала нужным. Всегда говорила: зачем, мол, ей в ее возрасте что-то менять? – Джанин нагнулась и ткнула пальцем в деревянные перила: в одном месте зияла дыра. – Говорят, она оступилась, схватилась за перила, а балясина-то и подломилась, вот она и полетела со ступенек! – Джанин села на ступеньку. – А все из-за тапочек. Говорила я ей, чтобы купила новые, и она даже послала деньги, да только было уже поздно. Но уж такая она была. Денег много, а на мелочи скупилась. Никогда не покупала ничего нового, и вот видите, это ее и прикончило. – Убедив гостей в своей правоте, домработница удовлетворенно кивнула.

Алан осматривал сломанную балясину и бормотал что-то неразборчивое.

Потом все снова спустились в холл.

– Кухню осмотреть желаете? – предложила Джанин. – Если хотите купить дом, без кухни вам никак не обойтись. Сразу предупреждаю: там все нужно менять.

Мередит уже забыла, что они явились сюда под тем предлогом, что хотят купить «Грачи», и поспешила выказать интерес к кухне.

Как можно было догадаться, кухня оказалась огромной. У одной стены стояла громадная викторианская плита. Рядом с ней притулилась более современная, газовая. У окна расположилась каменная раковина размером с поилку для лошадей. Дверь черного хода выходила в сад.

Джанин, видимо, расчувствовалась.

– Вот здесь я ей обед готовила. Правда, ела она как птичка. Пару картофелин, кусочек рыбки…

– Она ела в столовой? – спросила Мередит.

Джанин потрясла головой; под ухом снова заплясал череп.

– Нет, ела она всегда здесь. Бывало, приготовлю обед и зову ее. Раньше тут у нас стоял большой стол. – Она показала четыре отметины на каменном полу, оставленные ножками стола. – Раз в неделю я что-нибудь пекла – пирожки с вареньем, бисквит, иногда яблочный пирог. Ей хватало… – Домработница помолчала. – Вот и в тот день, когда я дала ей купон на тапки, я тоже пекла. Она сидела вон там… – Джанин указала на пустое место, где раньше стоял стол. – Ну и жара тогда стояла! Солнце так и шпарило, да еще духовка была включена – прямо как в сауне. Я открыла и окно, и дверь, а все равно вся вспотела. Как раз вынимала из духовки последний противень; как сейчас помню, с лимонными меренгами. Поставила на стол, а она вошла и говорит: «Джанин, я бы чайку выпила». Лично я бы в такую погоду охотнее выпила холодного пива! – Джанин засмеялась. – Но я заварила чай, мы сели за стол, и я достала вырезку. «Вот, пожалуйста! – говорю. – Товары почтой. Вам даже не придется никуда ехать, тапки по почте пришлют. Такое старье носить нельзя, – говорю. – Еще поскользнетесь и упадете». Так оно и случилось!