– А где он собирался провести следующую ночь? Его где-нибудь ждали?

– По словам Аспли, Клеменс собирался сделать еще одну остановку в Витчерче, это добрых полпути до места его назначения, но, зная, что легко найдет там ночлег, он заранее никого не предупреждал. В Витчерче не нашли никаких его следов, никто не видел его и не слышал о нем.

– Значит, человек потерялся между нами и Витчерчем?

– Если только у него не изменились планы и он не поехал по другой дороге, для чего, видит Бог, могли быть причины даже здесь, на моей территории, – проговорил Хью удрученно. – Но я надеюсь, что это не так. Тут мы поддерживаем должный порядок, это заявляю я, и пусть кто-нибудь попробует возразить мне; но даже я не уверен, что на безопасность можно рассчитывать всюду. Клеменс мог столкнуться с чем-нибудь таким, что заставило его свернуть в сторону. Только дело-то в том, что он исчез. Причем уж очень надолго.

– И каноник Элюар хочет, чтобы его нашли?

– Живого или мертвого, – сурово проговорил Хью. – Генри тоже захочет, чтобы его нашли и чтобы кто-нибудь ответил за его смерть, ведь он очень ценил Клеменса.

– И поиски целиком возложили на тебя?

– Ну не совсем так, нет-нет. Элюар – человек справедливый, он без всякого раздражения принимает часть ноши на себя. Но наше графство – это мое дело, дело шерифа, и я должен выполнять свои обязанности и нести свою долю груза. Священник пропал на моей территории. И мне это не нравится, – заключил Хью деланно-мягким голосом, в котором прозвучали металлические нотки, как будто блеснула остро отточенная сталь.

Тут Кадфаэль задал вопрос, который с самого начала занимал его больше всего, хотя ответ он знал заранее.

– Почему же, имея в своем распоряжении свидетельства Аспли и всех его домочадцев, каноник Элюар счел необходимым свернуть на несколько миль в сторону и заехать в Шрусбери?

– Потому, мой друг, что у вас здесь совсем недавно появился и живет в послушниках младший отпрыск этой семьи. Он дотошный, этот каноник Элюар. Он хочет поговорить со всеми, кто принадлежит к этому роду, даже с теми, кто сбился с пути. Кто знает, вдруг один-единственный человек из всего манора заметил какую-нибудь мелочь, которая окажется полезной?

Это была хорошая мысль, она пронзила мозг Кадфаэля и дрожала там, как попавший в цель дротик. И правда, кто знает?

– Элюар еще не расспрашивал мальчика?

– Нет, из-за такого дела он не станет нарушать вечерние службы – и свой добрый ужин тоже, – добавил Хью, коротко ухмыльнувшись. – А завтра парня приведут к Элюару, и тот сможет обо всем с ним поговорить; а потом он отправится на юг к королю, в Вестминстер, и станет уговаривать Стефана поехать укреплять отношения с Честером и Румэйром, пока есть такая возможность.

– И ты будешь присутствовать при этом разговоре, – скорее не столько спрашивая, сколько утверждая, сказал Кадфаэль.

– Буду. Если в доверенном мне округе пропал человек, я должен знать все, что только кому-либо известно. Теперь это настолько же мое дело, насколько и Элюара.

– А ты расскажешь мне, что говорил паренек и как он себя вел? – попросил Кадфаэль умильным тоном.

– Расскажу, – пообещал Хью и, собираясь уходить, поднялся.

Во время этой беседы, которая велась в зале странноприимного дома в присутствии аббата Радульфуса, каноника Элюара и Хью Берингара – представителей власти церковной и государственной, – Мэриет вел себя со стоическим спокойствием. Он отвечал на вопросы просто и прямо, не колеблясь.