– Не знаю… Домой собралась… Хватилась – ключа нет…

– И дверь дачи открытой оставила?

– Ну.

– Александр Васильевич к нам на дачу не приходил?

– Нет.

– А в кооперативе он вечером был?

– Не знаю… Не видела…

– Голову не ушибла?

– Ничего… Сердце со вчерашнего дня, как на охоту уехал, заболело… Думала, с тобой что-то случилось…

– Вот еще бред! Я не новичок в охоте. Что со мной случится… Вызвать врача?

– Не надо, скоро пройдет…

Бирюков понял, что сейчас с Надей Тумановой говорить не о чем. Олег вместе с Антоном вышел из квартиры на лестничную площадку и смущенно стал объяснять:

– Беременность у Нади, третий месяц, первый ребенок…

– Она вроде чем-то перепугана, – сказал Антон.

– Не могу понять…

– Не Головчанский ли ее напугал?

– Не знаю.

– Обмороки часто случаются?

– Нет, это впервые. Но она в какой-то жуткой тревоге все время. Я даже с врачами по этому поводу консультировался. Говорят, такое бывает с молодыми матерями… Мы ведь пять лет ждали ребенка…

Выходной день для сотрудников уголовного розыска – понятие относительное. Несмотря на воскресенье, Антон Бирюков пришел в РОВД с самого утра. Вскоре стали подходить другие участники следственно-оперативной группы. Собрались в кабинете подполковника Гладышева. Последним явился судебно-медицинский эксперт. Вид у него был усталый, словно он не спал всю ночь. Поздоровавшись, Медников передал прокурору заполненный на машинке стандартный бланк и грузно опустился на стул рядом с Бирюковым.

– Чем порадуешь, эскулап? – спросил Антон.

Борис вздохнул:

– Радости нет. Пришлось приглашать на помощь специалистов из Новосибирска, чтобы срочно сделать химическое исследование. Случай крайне редкий, почти уникальный… Отравление гранозаном.

– Гранозаном?.. Которым предпосевную обработку семян проводят?

– Угадал, сыщик.

– Это точно?

– Как в аптеке на весах.

Подполковник Гладышев сосредоточенно нахмурился:

– Расскажи, Боря, подробнее. Что это за штука, гранозан?

– Ртутьорганический препарат против грибковых и бактериальных болезней растений. В чистом виде – белое кристаллическое вещество со специфическим запахом. Выпускается обычно подкрашенным дустом. Среднесуточная гигиеническая норма в атмосферном воздухе не должна превышать одну десятитысячную миллиграмма на кубический метр… – Медников сделал паузу, встретился с подполковником взглядом и добавил: – А кушать гранозанчик, Николай Сергеевич, категорически запрещено – помереть можно.

– Каким образом Головчанский его «скушал»?

– С коньячком-с… Судя по наличию в желудке потерпевшего алкоголя и ртути, яд был растворен в коньяке, а товарищ Головчанский неосторожно изволил тот коньяк выпить. Происшедшие в организме тяжелые изменения позволяют сделать вывод: доза яда была значительна и смерть наступила в считаные минуты. Случилось это вчера, между шестью и семью часами утра.

– По-твоему, можно предполагать, что Головчанский выпил отравленный коньяк на даче Туманова и там же скончался?

– Не исключено.

Следователь Лимакин недоверчиво проговорил:

– Куда в таком случае коньячная бутылка исчезла?..

– По бутылкам я не специалист, – буркнул Медников.

Лимакин повернулся к эксперту-криминалисту Семенову:

– Мы ведь все закутки и даже овощные грядки на даче обшарили…

– Ключа там не нашли? – спросил Бирюков.

– Нет… Не могла же бутылка испариться. Значит, кто-то унес ее…

– Шерше ля фам, – опять пробурчал Медников.

– Что, что, Боря? – недослышал Лимакин.

– Как говорят французы – ищите женщину.

– По неприбранной постели на месте обнаружения трупа судишь?

– Постель – пустое место. На правом плече потерпевшего сохранился характерный синячок, вроде бы от крепкого поцелуя.