Позже Берлинг напишет, вспоминая эту встречу:

«Моя тайная жизнь началась. Теперь я стал настоящим шпионом».

…1973 год подходил к завершению. Заканчивалась командировка Стига на Ближнем Востоке. Вскоре ему предстояло убыть на Родину. Но для Александра Никифорова Берлинг необходим был в Бейруте. В ноябре они встречались несколько раз, обсуждали перспективы сотрудничества. Выход был найден. Договорились, что Стиг возвращается в Швецию, оформляет отпуск, подает заявление в Женеву с просьбой на работу по линии ООН.

Так он и сделал. В начале января нового 1974 года Стиг вышел на службу в СЭПО, а уже 22 января выехал на машине обратно в Бейрут.

Через неделю Берлинг позвонил Никифорову. Они встретились. Александр был рад возвращению агента. «Однако время шло, – скажет потом Стиг, – а ответа из Женевы не было. За время вынужденного бездействия мы сблизились с Алексом. Мы стали действительно друзьями».

Чтобы подтолкнуть контракт с транспортной службой ООН, Берлингу пришлось слетать в Женеву. Проблема разрешилась. Стиг получил дипломатический паспорт ООН и мог беспрепятственно передвигаться по всему Ближнему Востоку. В его обязанности входило сопровождение большегрузных автомашин в Ливан, Иорданию, Израиль.

Теперь Стиг имел широкие возможности для разведработы, и нет сомнения, вместе с полковником Никифоровым они сделали бы многое, но судьба распорядилась по-своему.

Александра Никифоровича и его супругу постиг неожиданный и страшный удар – в Москве при родах умерла их единственная дочь. Ребенка удалось спасти. Предстояло срочно возвратиться домой и заняться внуком. Кстати говоря, Никифоровы воспитали внука как собственного сына, но горечь утраты всю жизнь преследовала их. Как истинный военный, боевой офицер, Александр Никифорович не любил жаловаться, но однажды с горечью признался: «Моя жизнь – бесконечные командировки. Помотался по свету порядком. Дочь потерял. Будь я в Москве, а не в далеком Бейруте, все было бы по-иному».

Возможно и так. Кто знает? Но тогда ему пришлось попрощаться со Стигом и передать агента другому офицеру.

«Алекс сообщил, что завершает свою командировку в Ливане, – напишет в своих воспоминаниях Берлинг. – Для меня это было неожиданно и тяжело. Инстинктивно я чувствовал, что с новым руководителем будет хуже. На мои комментарии Алекс заметил: “Не беспокойся, Александр Никифоров всегда за твоей спиной”».

Скорее всего, эти слова были сказаны, чтобы успокоить Стига, настроить на перспективную работу. В конце концов, резидент военной разведки в Ливане потратил немало сил на то, чтобы заполучить такого агента. Теперь этот агент должен был хорошо потрудиться, пусть не с ним, под руководством другого разведчика, но во имя и во благо их родного государства.

Вряд ли полковник, покидая Бейрут, рассчитывал когда-нибудь еще встретиться со Стигом Берлингом. В 1979 году Никифорову исполнялось 55 лет, и он уходил в запас. Но слова: «Я всегда за твоей спиной», как ни странно, оказались пророческими.

Стиг Берлинг неплохо поработал, особенно по военным объектам Израиля, таким как военно-воздушные базы, научные учреждения. Например, по секретной лаборатории биологического оружия. «Как-то в туалете на одном дипломатическом приеме, – рассказывает в своем интервью Берлинг, – Сергей Ермолаев (он принял на связь Берлинга у Никифорова. – Авт.) передал мне записку. Там было написано: “Сверхсекретная лаборатория Несс Зиона, ЦРУ, но ведут дела израильтяне. Исследования биологического оружия”.