Валентина закатывала скандалы и сбегала из собственной квартиры регулярно. Допустим. И опять же: Марина не знала? Возможно. Чужая жизнь – потемки. Встречались девушки, по словам самой Марины, всего пару раз в год. Но почему Валентина не избавилась от такого гражданского муженька? Толку от него все равно нет… Боялась остаться матерью-одиночкой? Бывают такие женщины, лишь бы какой мужик, а только не быть одной. А скандалы закатывала и уходила, надеясь перевоспитать сожителя?

И что там за дела с Кариной? Этот жук, помнится, заявил, что звонил Валиной подружке не с целью отыскать жену, а по своим делам. Ладно, позвоню сейчас Карине. Может, она прольет свет на эту мутную историю?

Выйдя из подъезда, наткнулась на местных пенсионерок. Сидя рядочком на лавочке, они щелкали семечки и бурно обсуждали последний выпуск Малахова.

Увидев мое приближение, они замолчали и уставились на меня.

– Здравствуйте, бабулечки! – расплылась я в улыбке.

– Здравствуй, коль не шутишь, – бабки переглянулись.

– А расскажите мне, пожалуйста, про Дениса и Валю, они в этом подъезде живут.

– С чего это? Ты кто такая будешь? – подозрительно прищурилась первая бабка.

– Я из органов опеки, – не моргнув глазом, соврала я. Опыт показывает, что детективов пенсионерки на лавочках недолюбливают. – Жалоба поступила на них, что ребенок в ненадлежащих условиях растет.

– Энто да, – прошамкала бабка номер два. – Я под ними живу, так ругаются они, страшное дело. Оруть и оруть. Дите плачет, а они оруть. А то как-то в девяносто восьмом вообще меня затопили, вода с потолка прям потоком хлестала. А муж мой, покойный Федор Иванович, у тот день конфеты шоколадные принес, ему из-за границы привезли. Ох и вкусные были конфеты…

– Андреевна, тебя что-то унесло уже не туда совсем. Да и не жили они здесь в девяносто восьмом. Только года два назад переехали, – перебила товарку первая бабка. – Ругаются да, спасу от них нет. День, ночь – им все одно. Даже участкового вызывали, только он ничего с ними поделать не может. Дверь они не открывают и все тут. А еще он ее бьет! Во как!

– Денис? Валентину? – выдохнула я. Все могу понять – может быть, женщина и впрямь одна боялась остаться. Но чтобы побои терпеть? Что же за семейная жизнь у Валентины такая? Неужели не могла к матери переселиться, если уж муженька не получалось выгнать? Или к той же Марине обратиться? Или в полицию сходила бы, сняла бы побои – его бы как миленького за хулиганство суток на пятнадцать посадили – глядишь, и приструнился бы.

– Я ж тебе и говорю, Денис ентот Вальку бьет! Регулярно выходит из подъезда, завсегда здоровается, а сама лицо за темными очками большущими прячет.

– Бьет? А что ж она в полицию не обратилась? Они бы мигом приструнили хулигана, – удивилась я.

– Э, милая, наивная ты, как чукотская девушка, – вздохнула бабка номер два. – Не будуть они в семейные разборки лезть. Да и без мужика остаться боязно.

Да уж, полицейские бывают разные, тут и не поспоришь. Я повернулась к третьей бабке. За весь разговор она не проронила ни слова.

– А вы что-нибудь знаете про эту семью?

– Она, можеть, и знаеть, – заявила Андреевна, – она через стенку от них живеть. Только не скажеть она тебе ничего.

– Почему?

– Дык, немая она, – отозвалась первая бабка.

Третья бабка развела руками и улыбнулась беззубым ртом.

– Что ж, спасибо вам, будем разбираться с этой семьей. До свидания, – я помахала бабкам рукой и поскорее направилась к машине.

Этот Денис нравился мне все меньше и меньше. Что Валентина в нем нашла? Никогда не пойму женщин, которые живут под девизом: «Лишь бы с кем, только не одна». Да уж лучше вообще одна-одинешенька на необитаемом острове, чем с таким кадром, как Денис.