- Что. Вы. Себе. Позволяете? – спросило недовольное тело, оттолкнув Высочество, и закуталось в покрывало.

А Филипп жадно старался рассмотреть то, что он успел пощупать, но что так вероломно у него отобрали, ударив острым локтем куда-то в бок, и укусив зубами за руку. Определенно, он уже ждет брачной ночи, чтобы показать, кто здесь главный. Такой темперамент надо направить в нужное русло!

Девушка смотрела настороженно, и принц поспешил извиниться:

- Прошу прощения, Леврония, дорогая, я испугался, что вы в беде.

Филипп заметил, как на мгновение в глазах избранницы мелькнуло что? Досада? Раздражение? Злость? Но она наклонилась вытереть волосы, а когда подняла голову, то лицо ее выражало уже благостное и приветливое выражение.

- Ну что вы, мой принц, я все понимаю, вы хотели как лучше. Наверняка ночь не спали, переживали и думали, как тут устроилась ваша избранница, не нуждается ли она в чем-то. Например, в завтраке.

И снова Филиппу в словах девушки послышался сарказм. Но выражение ее лица было самым милым, и смотрела она на него с такой влюбленностью во взгляде, что даже приторно стало.

«Ладно, женюсь, по-быстрому консумируем брак, и в монастырь ее, а то будет за мной влюбленной собачонкой бегать!» – решил его Высочество.

*** Лера

Этот не совсем адекватный принц зачем-то ворвался в ванную и вытащил меня из нее. Я отбрыкивалась и вырывалась, пришлось даже со всей силы вцепиться зубами, тогда только он отпустил меня.

Схватила первое, что попало под руку, завернулась, отодвинулась подальше.

- Что вы себе позволяете? – спросила.

Напряглась, конечно – кто знает, чего от этих притронных мальчиков ожидать, они же во вседозволенности растут, может ему срочно приспичило меня женой сделать, вот и прибежал?

А он извиняться начал. Смотрит на меня своими ангельскими глазками, а сам лохматый, мокрый, смешной такой, и говорит такой с пафосом:

­ - Прошу прощения, Леврония, дорогая, я испугался, что вы в беде.

Блин, убила бы! Как же бесит эта его слащавость! Ну ладно, я же тоже ангелочек, правда?

- Ну что вы, мой принц, я все понимаю, вы хотели как лучше, – говорю, и глазками хлоп-хлоп. – Наверняка ночь не спали, переживали и думали, как тут устроилась ваша избранница, – с сочувствием продолжила я, – не нуждается ли она в чем-то. Например, в завтраке, – не удержалась я, чтобы не съязвить, но он не понял.

- Конечно, – говорит, – сейчас же распоряжусь, чтобы вам принесли все самое лучшее!

Ему осталось только на колени упасть и руки мне облобызать, сколько экспрессии он в эти слова вложил. А вчера вроде нормальным показался уже. Но да, какой сон, такие правила. Ладно, так я тоже могу.

- Ваше Высочество! – я лапку его ухватила и к груди прижала. Ага, глазки-то заблестели, ну-ну, ясно все с тобой, ловелас доморощенный. – Я так вам благодарна! – пришлось щекой к его руке прижаться, целовать монаршую длань совершенно не хотелось. – У меня есть просьба, но не знаю, смею ли я обраться к вам с нею. – Так, взгляд в глаза с надеждой и отчаяньем.

Угу, приосанился, героем себя почувствовал. Эх, мужчины, чего же вы такие… Достаточно за грудь дать подержаться, как вам мозги отшибает. Да у нас в интернате ты бы после этого с пустыми карманами отсюда уже ушел…

- Душа моя, вы можете просить меня о чем угодно! Исполню все, что в моей власти.

Ага, а глазами все косит на руку свою и грудь мою. Ну-ну.

- Боюсь, что мои наряды слишком скромны, чтобы я могла появиться в них в вашем обществе. Нет, не подумайте, я не жалуюсь, меня они устраивают, но что скажут люди? Что его Высочество не может или не хочет обеспечить своей избраннице подобающий вид? – Луиза весьма успешно манипулировала взыванием к общественному мнению, и я не стала отступать от канона. – Ах, мне невыносимо больно думать, что кто-то усомнится в наших чувствах!