Два дня назад в гостиницу въехали два типа, вычурные донельзя. Костюмчики модненькие, котелочки шелковые, сорочки белоснежные, тросточки лаковые, волосики набриолиненные, усики напомаженные… Тьфу! У обоих морды хищные, руки холёные, а во взоре пресыщение жизнью и эдакая презрительная снисходительность ко всем и вся. Последний писк местного гламура. Жалко, что не последний в жизни. Представились хозяйке как французские торговцы: «Мадам! Если вы не видели Париж, значит, вы не видели ничего!» Только как по мне, не бизнесмены они ни разу, а обыкновенные шулера. Потому как, подсев к местным столпам торговли, через пять минут беседы с обсуждения деловых проектов технично съехали на карты. В смысле сыграть пар-тийку-другую. А затем под томные стоны: «Ах, Ля Бель Франс, ах, Ля Бель Франс!» – деловито обчистили своих противников. Пусть не до нитки, но до последнего наличного фартинга – точно.

После того, как галлы меньше чем за час разделали, а вернее – облапошили еще двоих, я решил попытать счастья. Точнее, некстати пробудившийся Лопатин решил, ну и меня уболтал, красноречивый…

Когда я предложил составить компанию, французы смерили меня недоверчивыми взглядами и сморщились так, словно я итальянец и воняю чесноком, но, увидев свёрнутую в рулон стопку ассигнаций (там и было-то от силы марок сорок, но если показать мельком – выглядят внушительно), изменили своё мнение и милостиво снизошли до приглашения за стол. Вот тут мон шер Сашá и заставил каждого из французов почувствовать себя Наполеоном. После бегства через Березину.

Нет, поначалу они фасон держали и, даже проигрывая, вели себя достойно. Но когда сумма проигрыша перевалила за сотню фунтов, кто-то из постояльцев радостно заржал, обращаясь ко мне: «А ну, герр Мюллер, устройте-ка лягушатникам второй Седан!», французы скривились и начали ляпать ошибку за ошибкой. Ну и наошибались на двести с гаком фунтов. Персиваль (хорошо хоть не Ланселот!) Дюваль даже возымел желание меня приобнять. Двумя руками. За горло. Чтоб шея хрустнула. Но меня мужские объятия никогда не прельщали, вот и пришлось небрежно откинуть полу пиджака так, чтобы револьвер в подмышечной кобуре стал виден. В общем, пронесло. Меня от его объятий, француза – от страха. На следующий день один из постояльцев долго и нудно полушёпотом выговаривал хозяйке о необходимости постройки второго нужника. А то он (постоялец) намедни битый час вокруг сортира вытанцовывал, дожидаясь, пока француз выйдет…

Да-а-а, не будь у меня ствола… а один фиг бы всё обошлось. Миссис Хартвуд, хозяйка гостиницы, тётка насколько красивая, настолько и строгая и в случае беспорядков самолично головёнки бузотёрам может пооткручивать. Правда, никто не гарантировал, что я и под раздачу не попал бы… Так что хорошо, что без вмешательства прекрасной принцессы, тьфу ты, трактирщицы, обошлось и справился собственными силами. Благо в нынешнем времени даже приказчикам (в роли которого я нынче пребываю) носить оружие не возбраняется… И это здорово, потому что я даже не думал, что так быстро и так сильно сроднюсь с оружием, привыкну к тому, что у меня при себе есть как минимум револьвер, а то и два. Не считая винтовки. Хорошо, что гранатомёты пока не изобретены…

В полной мере силу привычки я прочувствовал вчера, когда ушел к посту на въезде в городок поджидать приезда наших. Брать ствол к завтраку я посчитал излишним. Прикинул, как в глазах обчественности выглядеть буду: нормальные человеки к трапезе вооружившись вилкой с ложкой выходят, а я – наганом? Решил, что так не комильфо, и оставил оружие в номере. Поглощая утренние тосты, заболтался с комвияжером из номера напротив, да так и ушел.