Проходя мимо журнального столика, Оскар случайно задел край модного глянцевого журнала и замер. Из-под яркой обложки выглядывало чёрное дуло автоматического пистолета. Сорок второй колибр - определил Оскар, нахмурившись. Дело принимало всё более интересный оборот. Взяв оружие в руки, Оскар подошёл к окну и открыл обойму…

«Оно заряжено!». Вздрогнув, Оскар обернулся на голос. Не смущаясь наготы, Лана приближалась к нему, на ходу вытирая полотенцем волосы. Густая мокрая копна пламенела ярко рыжим, отливая всеми оттенками позолоты.

- Можешь оставить его себе. – улыбнувшись, кивнула она на пистолет. – У меня есть ещё, а тебе пригодится…

Опустившись на диван, девушка поджала длинные ноги и откинула назад волосы. Приковывая взгляд, они рассыпались по спинке дивана огненным каскадом.

- Знаешь, Оскар, ты оказался именно таким, как я ожидала… Нет, пожалуй, даже лучше! Думаю, мы сработаемся. – На его выжидающе поднятые брови, она ответила лёгким кивком в сторону дивана. – Садись, поболтаем!

Он неторопливо присел рядом, стараясь не касаться её обнажённого тела.

- Может оденешься?

Она легко усмехнулась.

– Это подождет… Итак, Оскар, у меня есть к тебе деловое и весьма выгодное предложение. Ты должен найти мою сестру…

…Оскар ненавидел своё имя. Он получил его от матери, в честь знаменитой золотой статуэтки, о которой грезит любой из актёрской профессии. Мать Оскара не была исключение, смыслом существования Элен Маркони была актёрская игра, главной целью жизни – признание её таланта. Всё остальное, включая сына, были досадными помехами на её большом и светлом пути к вершинам славы. Нежеланный ребёнок - неожиданное последствие случайной связи, внезапно осложнил творческую жизнь восходящей звезды театральных подмостков.

Первые три года жизни Оскар провёл в захолустном городишке на периферии, у матери Элен. Однако, после скоропостижной смерти бабушки от рака, мальчишка вернулся к матери, в крохотную питерскую квартирку на Петроградской стороне. Об отце Оскар ничего не знал и сколько себя помнил – единственным домом для него был театр. Закулисье, пыльные гримёрки, шумные актёрские разборки… Всё это стало домом, где мальчонка проводил вечера, делал уроки, жадно уплетая очередные подачки сердобольных участников театральной труппы. Его жалели, подбадривали, подкармливали, считая частью большой театральной семьи. Элен такой расклад вполне устраивал, мальчишка рос тихим, замкнутым, не создавая особых проблем, растворившись в тени ослепительной матери…

Погружённая в волнение страстей своих персонажей, Элен Маркони не заметила, как сын вырос. Просто однажды осознала, что для того, чтобы приобнять его, ей пришлось приподняться на цыпочки. «Бог мой, да ты совсем взрослый!» - воскликнула Элен, сразу сообразив, что называющий её мамой симпатичный молодой человек, быстро разрушит легенду о её «слегка за двадцать». Настояв, чтобы отныне сын называл её по имени, Элен недвусмысленно намекнула, что его ежедневные появления в театре теперь крайне нежелательны.

Трущийся возле неё смущённый, светловолосый парень, вызывал лишние вопросы у воздыхателей, коих Элен меняла с завидной регулярностью. Театр оказался для Оскара под запретом и вся прежняя, такая понятная и привычная жизнь резко переменилась. Парню исполнилось семнадцать и с молчаливого согласия матери, в один прекрасный летний день, он собрал свои небогатые пожитки и навсегда съехал из квартирки на Петроградке в съёмную комнату, с единственным окном во двор-колодец. Так началась новая жизнь, в которой не было места чувствам и воспоминаниям…