– Анджелу не был рыбаком! – скорбно произнес метрдотель.

– Несчастье случилось с ним на лесосплаве, – продолжил объяснения Доминик. – Бревна были скользкими. Мальчик не устоял на ногах, упал в воду и оказался под бревнами.

Девушки и парнишка, что на вид был одного возраста с Эйнджелом, куда-то исчезли. Дэнни даже не заметил, когда они покинули зал. (Потом он догадался: они сбежали всего-навсего на кухню.)

– Анджелу работал у нас. Приходил после школы, – продолжал старик, обращаясь к Дэнни. – Кармелла, его мать, и сейчас у нас работает.

Повар, которого Доминик посчитал здесь главным, подошел и протянул ему руку.

– Антонио Молинари, – серьезным тоном представился он, пожимая руку Доминика.

– Доминик Бачагалупо. Я работал поваром в поселке. А это мой сын Дэниел.

– Джузе Полкари, – представился старик, глядя на Дэнни. – Здесь никто не зовет меня Джузеппе. Мне нравится, когда меня называют просто Джо.

Он указал на изготовителя пиццы.

– А это мой сын Пол.

Тони Молинари вышел на улицу. Он всматривался в прохожих, что шли мимо по Ганновер-стрит.

– А вот и она! – крикнул он в зал ресторана. – Кармелла идет!

Оба повара скрылись на кухне, оставив двоих ошеломленных Бачагалупо в обществе старого Полкари.

– Вы лучше сами ей скажите. Я не-е смогу, – растягивая слова, попросил Джузе (или просто Джо). – Я вас ей представлю, – пообещал старик, подталкивая Доминика к входной двери.

Дэнни не выпускал отцовской руки.

– Муж у нее тоже утонул. А как они любили друг друга! – продолжал Полкари-старший. – Но он был рыбаком. Их много тонет.

Все трое заметили идущую Кармеллу – полную женщину с приятным лицом и совершенно черными волосами. На вид ей не было сорока, возможно, ровесница Кетчума или чуть старше. Большая грудь, широкие бедра, широкая улыбка. Дэнни сразу отметил, что улыбка у этой женщины шире, чем у покойной Индианки Джейн.

– У Кармеллы есть еще дети? – спросил Доминик.

– Анджелу был ее первым и единственным ребенком, – вздохнул Джузе.

Дэнни выпустил отцовскую руку, поскольку старик протянул ему бумажник Эйнджела, все еще мокрый и холодный. Оттуда кривым зубом торчал уголок проездного билета. Дэнни открыл бумажник и запихнул билет внутрь. В это время к двери ресторана подошла Кармелла дель Пополо.

– Привет, Джо. Я не опоздала? – весело спросила она у старика.

– Кто-кто, а ты, Кармелла, никогда не опаздываешь. Ты всегда приходишь вовремя.

Быть может, именно эти минуты и определили желание Дэниела Бачагалупо стать писателем. То была его первая, еще весьма неуклюжая попытка предвидения будущего. Мальчик вдруг заглянул в свое будущее, а также увидел будущее отца (пусть не так ясно, как собственное). Да, Кармелла была старше отца и полнее, чем на фото из бумажника Эйнджела, однако она явно не утратила привлекательности. В свои двенадцать Дэнни был еще слишком мал, чтобы обращать внимание на девушек (да и девушки были чересчур юны, чтобы привлечь его внимание). Зато в нем уже пробудился интерес к женщинам. (Индианка Джейн его очень интересовала, да и Пам Норма Шесть – не меньше.)

Юный Дэнни сразу же уловил пронзительное сходство Кармеллы дель Пополо с Джейн. Ее оливково-коричневая кожа была почти того же оттенка, что и красновато-коричневая кожа убитой индианки. Такой же слегка приплюснутый нос, такие же широкие скулы. Даже цвет глаз совпадал. У Кармеллы, как и у Джейн, глаза были почти одного цвета с волосами. Сейчас итальянка улыбалась. Но не поселится ли вскоре и в ее душе печаль, какую носила в себе Джейн? Джейн потеряла сына, а Кармелла – еще и любимого мужа. И эта утрата роднила ее с Домиником Бачагалупо.