– С чего бы это молодая женщина жила на таком отшибе в полном одиночестве? – задался вопросом Декер.

Ответа не было ни у Богарта, ни у Миллигана.

Потом они доехали до места, где раньше был отель, а теперь высились торговые ряды. Потом – до дома Марсов. Все три пункта назначения находились в некотором отдалении от одной и той же главной дороги практически по прямой.

– Час от старого дома Эллен Таннер до мотеля, – резюмировал Декер. – И около сорока минут от мотеля до дома Марсов.

Сидевший за рулем Миллиган кивнул:

– От Таннер он уехал в десять вечера. Сказал, что добрался до мотеля примерно через час, то есть в одиннадцать, что сходится. Но клерк мотеля свидетельствовал, что зарегистрировал Марса в час пятнадцать ночи. Так что парень мог ехать еще сорок минут до своего дома, убить родителей и доехать обратно до мотеля, запросто поспев к часу или чуток позже. Что сторона обвинения успешно и доказала.

– Не запросто, – возразил Декер. – Ему надо было доехать до дома, расстрелять родителей, взять бензин и поджечь их. На это требовалось какое-то время.

– Но это было осуществимо, тут не поспоришь.

– И в полицейском рапорте говорилось, что автомобиль, соответствующий описанию машины Марса, видели отъезжающим в окрестностях их дома примерно в то время, когда, по заключению коронера, и произошли убийства, – добавил Богарт.

– Это правда, – подхватил Миллиган. – И свидетелем был дальнобойщик, проживавший здесь и знакомый с Марсами.

– И он умер пять лет назад, так что поговорить мы с ним не можем, – кивнул Богарт.

– Но у нас есть Чарльз Монтгомери, – не смутился Декер. – Мы можем поговорить с ним.

– Я получил электронное письмо из Алабамы. Все улажено. Мы можем поговорить с ним послезавтра.

Тут зазвонил телефон Амоса.

– Мы поговорили с Марсом, – выложила Джеймисон. – Дэвенпорт сейчас пишет отчет.

– И что она думает?

– Толком не знаю. Держит карты ближе к орденам.

– А что думаешь ты?

– Он выглядит очень искренним, Амос. А может, ловко манипулирует людьми. Я просто пока не знаю, что именно.

– Он не сказал ничего нового?

– Вообще-то ничего. Твердит о своей невиновности. Прошелся по своим действиям в ту ночь, когда убили его родителей. По поводу времени объяснений дать не может. Сказал, что уснул в мотеле и проснулся, когда полицейские постучали в дверь.

– Что ж, у него было два десятилетия, чтобы отполировать этот рассказ. Но одно меня тревожит.

– Что?

– Если он запланировал все это, что ж он не измыслил какое-нибудь правдоподобное объяснение этого временного зазора? Он не мог не знать, что это станет проблемой.

Богарт, прислушивавшийся к разговору, заявил:

– Преступники обычно просчитываются. И обычно просчитываются на хронологии, Амос. Они не могут быть в двух местах одновременно. Вам это известно так же хорошо, как всякому другому.

– Они действительно просчитываются, но не настолько, – возразил Декер. – Пятнадцать минут, ну, полчаса можно прошляпить – но не часы. Это громадная дыра. Если он был дотошен в остальных аспектах, так почему же накосячил с этим важнейшим моментом? Я просто говорю, что надо иметь это в виду.

– И когда вы вернетесь? – поинтересовалась Джеймисон.

– Где-то через час.

Дав отбой, Декер уставился на шоссе в окружении бескрайних просторов Техаса. Топография до самого горизонта выглядела неизменной. Прикрыв глаза, он позволил памяти открутить события назад, к моменту, засевшему в мозгу занозой.

Бросив на него взгляд, Богарт заметил это состояние, частенько виденное в Берлингтоне.

– Что? – спросил он.

Глаза Амос не открыл, но отозвался: