Перепалка была неприятна Ярине и порядком надоела. Надо бы остановить поток незаслуженных упреков. Но как это сделать, не обидев ключницу? А с другой стороны: чего она испугалась, ведь сама вскоре хозяйкой станет? Ярина воодушевилась от этой мысли и решительно сказала:

– Оставь меня в покое, Найда. Мне нужно обед готовить. Некогда с тобой лясы точить.

Найда онемела, услышав дерзкие слова. Ярина удовлетворенно отвернулась от нее, подхватила бадью и уже собиралась выйти за водой, но невольно остановилась, услышав гневный голос.

– Вот что я скажу тебе, девонька: не отстанешь от Зборка, горько пожалеешь!

Найда обошла застывшую в дверях девушку, переступила порог и, обернувшись, прошипела ей в лицо:

– Попомни мои слова: я тебя со света сживу.

Дверь захлопнулась. Ярина поставила бадью, враз потеряв охоту выходить из поварни вслед за лихой женщиной. Нет, ну как это понимать?! Зборк вот-вот женится, а ключница из-за него готова глотку перегрызть, будто имеет на него какие-то права.

Несмотря на кажущуюся мелочность угроз Зборка и Найды, они все же пугали неприкрытой ненавистью. Весь день Ярина думала о людской злобе и несправедливости. Почему именно их с братом преследуют всякие несчастья?

От грустных мыслей дела в поварне не ладились: каша подгорела, уха оказалась пересоленной.

И только Добрята, придя вечером к невесте, кое-как развеселил ее, не понимая, что явилось причиной ее мрачного настроения. Но как он ни допытывался, выведывая правду об обидчиках, Ярина молчала, не решаясь своими наговорами поссорить братьев и навлечь на себя еще большую беду.

Наконец-то Ярина дождалась праздника Купалы, бога земных плодов. В эту ночь соединяются в браке юноши и девушки, и Ярина тоже надеялась, что Добрята подтвердит свою любовь. Нет ничего зазорного, если между ними случится то, что бывает между мужем и женой. Более того, она жаждала этого, и не только потому, что в ней взыграл зов плоти. Расчет ее был дальше: если между ними произойдет соединение, то жених обязан будет представить ее своему отцу как жену. Таков уж славянский обычай, который еще никто не нарушал.

Ярина знала, что к этой простой девичьей хитрости прибегают многие девушки, желающие поскорее выйти замуж, но не стыдилась сделать то же самое. Она ни у кого ничего не крадет, а только подгоняет событие, которое все равно рано или поздно произойдет.

Перед гуляньем Добрята принес зеленые бусы. Славяне такие бусы дарили только женам, и сердце Ярины невольно дрогнуло, когда парень достал их из-за пазухи.

– Отныне я каждое лето буду дарить тебе по бусинке, – пообещал он, надевая бусы на шею девушки.

– Тогда в старости я голову не смогу поднять от их тяжести, – улыбнулась Ярина.

– Зато все будут знать, как я люблю тебя.

На поляне возле Святой Рощи, куда Добрята привел Ярину и Дара, веселье было в самом разгаре. Ни на миг не смолкали шумный говор и смех. Кругом водили хороводы, пели, плясали. Горели костры. Молодые пары прыгали через них. Девицы визжали, перемахивая через огромное пламя.

Посередине поляны покорно дожидалась своей участи соломенная кукла Купала. Ночью ее утопят, и тогда можно будет купаться.

Ярина с интересом наблюдала за празднично одетыми горожанами. Одежда их была намного чище и разнообразнее, чем у сельских жителей. Бренчали жестяные, медные, бронзовые украшения. Шуршала и скрипела кожаная обувь: простые постолы и дорогие сапоги на твердой подошве.

Несмотря на явное различие горожан в одежде, что соответствовало определенному достатку, и бедняки, и богачи веселились одинаково, от души радуясь Купале – самой прекрасной поре лета. Ласковый теплый вечер дарил надежды на счастливую жизнь, на большое потомство, на продолжение рода.