А потом все изменилось. Приобретенное чудесное зрение перестало повиноваться Эрлу. Он видел не то, на что смотрел, а то, что заставляла видеть чужая воля.

…Вот пылают грубо срубленные из массивных бревен сторожевые башни одной из лесных крепостей Кастарии. Беззвучно крича, бросаются из объятых пламенем окон люди. На крепостные стены, земля под которыми истоптана, пропитана кровью и усеяна трупами, при помощи крюков и веревок карабкаются воины в кожаных доспехах. Защитники крепости отчаянно отбиваются – но их остается все меньше и меньше, потому что вражеские лучники, засевшие на ветвях растущих вокруг крепости деревьев, одного за другим сшибают смельчаков длинными стрелами…

…А вот несущий тьму вихрь налетает на пылающую крепость – и под его черными крыльями гаснет пламя. Тьма начинает таять, и скоро становится видно, как по гулким коридорам Уиндромского королевского дворца, уже многие века служившего главной резиденцией марборнских королей, движется вооруженная процессия: дюжина человек с обнаженными мечами в руках, но без доспехов. К правому рукаву каждого из участников процессии приколоты три красных петушиных пера. Ведет вооруженных людей коренастый мужчина с клочковатой пегой бородой – у него, единственного, на плечах плащ с фамильным гербом: красный петух с золотыми шпорами. Люди идут, не таясь. Да и от кого им таиться? То и дело по пути попадаются лежащие вдоль стен тела стражников, лезвия их алебард не обагрены кровью – видимо, на стражей напали внезапно и закололи прежде, чем те успели вступить в бой. Процессия поднимается по широкой лестнице, ведущей к королевским покоям. Широкий коридор, по стенам которого располагаются двери в опочивальни членов королевской семьи, сплошь забрызган кровью. Не менее двух десятков изрубленных тел валяются в коридоре. Люди с красными перьями на рукавах, перешагивая через трупы, приближаются к одной из дверей – самой большой из всех, двустворчатой, окованной массивными железными листами, покрытыми причудливой резьбой. Там их уже ждут. Семеро в темных одеждах, изорванных и залитых кровью. Двое из этих семерых ранены настолько тяжело, что едва могут стоять. Некоторое время пришедшие о чем-то взволнованно разговаривают с ожидавшими. Затем мужчина в плаще решительно распахивает дверь и, держа меч наготове, входит в опочивальню… Возвращается он скоро. Меча при нем уже нет. В одной его руке – королевская корона с прилипшими к ней седыми прядями волос в кровяных сгустках и бело-серыми ошметками мозгового вещества. В другой – отсеченная голова со страдальчески распахнутым бледногубым старческим ртом…

…Тьма пожирает коридоры Уиндромского королевского дворца. И тотчас эту тьму прорезают каменные громады, светящиеся неземным белым светом. Эти горы, точно облитые молоком небесных кобылиц, лежат на запад от Гаэлона – их зовут Белыми горами. Здесь даже самой глухой осенней ночью светло так, что можно видеть на несколько шагов вокруг… По извилистой горной тропе неслышно скользят друг за другом воины, облаченные в косматые одежды из шкур диких животных. Вооружены они тяжелыми топорами, короткими луками; на поясах – по несколько кривых ножей, и почти у каждого за спиной связка легких дротиков. Воины движутся по извивам тропы так быстро, и их так много, что этот нескончаемый поток напоминает громадную хищную многоножку, стремящуюся за добычей.

Горная тропа ныряет в ущелье, выход из которого заперт крепостью с высокими стенами. На сторожевых башнях ровным светом горят костры, караульные ратники в сияющих доспехах мерно вышагивают по стенам. При одном только взгляде на крепость становится ясно: воины в косматых шкурах – сколько бы их ни было – нипочем не смогут взять штурмом эту цитадель. Как и многие столетия до этого, очередная атака князей Линдерштерна разобьется об оборонительные строения на пограничных заставах королевства Крафии. Но почему же ратники Линдерштерна движутся вперед с такой наглой уверенностью? И что несут на плечах воины, замыкающие шествие? Какие-то громоздкие мешки и какие-то странные длинные трубки?..