Наступила ночь, но Каа’Лим так и не вернулся. А мне очень хотелось поговорить с ним. Спросить совета, как вести себя с Кимом, да и просто поплакать ему в жилетку (точнее, в мягкую шкурку). Зато ближе к одиннадцати раздался стук в дверь. Такой осторожный, что сначала я даже не обратила на это внимания. Когда же стук повторился, нехотя встала с кровати и пошла открывать.

На пороге стоял Ким. Под глазами у него красовались два пурпурных фингала, и когда брат попробовал немного улыбнуться, увидев меня, то сразу же скривился. Должно быть, лицо болело здорово! А я стояла и смотрела на него во все глаза, не зная, что сказать.

– Прости меня, – первым нарушил тишину Ким.

Назовите меня дурочкой и тряпкой, но я просто обняла его за талию со счастливой улыбкой на губах. Эту ночь мы провели вместе, лежа на моей кровати и болтая обо всем на свете до самого утра. Ким сказал, что после моего ухода много думал над моими словами (про себя я заметила, что «думать» не самая сильная черта моего брата, но ему, конечно же, ничего такого не сказала). И пришел к выводу, что действительно был неправ. Я, если честно сомневалась, что он так быстро одумался, но Ким сказал, что попробует переосмыслить свое поведение. А это уже радует, да и я прослежу за тем, чтобы его слова не расходились с делом. Как говориться: «Не хочешь – заставим, не можешь – научим». Вот так, примирением с братом, для меня закончился этот бешеный день. И лишь на следующее утро, не вдаваясь в подробности, мой «разведчик» доложил, что на собрании «вражеской организации заговорщиков» было принято решение, о том, что вся моя семья переедет в Карген к сыновьям. На мой закономерный вопрос: «Почему?» – дэйург коротко ответил, что обстановка на севере сейчас сложная и для их же безопасности им лучше переехать.

ГЛАВА 9

И снова время закрутилось вокруг нас с братом. Я бы сказала, что это был какой-то немыслимый временной смерч. Оставалось меньше года до нашего поступления в академию. Лиам занимался муштрой с еще большим озверением, только я страдала какой-то извращенной потребностью в этом. Мне было приятно оттого, что он просто рядом. И неважно, что разработанные для нас тренировки и комплексы упражнений больше напоминают пособия для закоренелых садистов. Он рядом и, как бы тяжело ни было, главное, что я вижу его каждый день. Ким тоже медленно, но верно вставал на путь исправления. Даже попросил у моей горничной прощения и попытался наладить с ней дружеские отношения. Правда, Лисса, его порыв не оценила и продолжала сторониться. Наши родители переехали Карген, откуда прислали письмо. Говорили, что у них все хорошо и благодарили Орэна за оказанную материальную поддержку при переезде. Правда, сам маг в последнее время был очень задумчив и растерян. Как это ни странно, но Лиам и Орэн, к неодобрению Элфи, начали общаться.

Ближе к зиме со мной стало происходить что-то странное. Сначала появился голод. Я не просто все время хотела есть, я хотела жрать, простите за выражение и периодически вставала несколько раз за ночь, чтобы сходить на кухню. Приблизительно через неделю мне это надоело, и я, не в силах бороться с голодом, начала набирать поднос к себе в комнату. Чтобы понять весь ужас ситуации, перечислю мой ночной набор продуктов, чтобы дожить до утра: кувшин молока, одна штука; колечко домашней колбасы, одна-две штуки (под настроение); каравай хлеба, одна штука; треть головки сыра; пять вареных картофелин; три яйца, сваренные вкрутую; кусок отварной говядины, пятьсот граммов; два огурца, впрочем, огурцы иногда доживали до утра; что-нибудь сладкое на закуску, иногда я брала с собой фрукты.