Умертвия откусывали руки и ноги, крошили головы, сплющивали броню доспехов с нечеловеческой силой. Кровь, грязь, трупная вонь, вот на что похож Прорыв Грани. Полевые госпитали, которые торопливо развертывали целители недалеко от эпицентра, тоже зачастую страдали, мы потеряли много мастеров, когда защитные артефакты просто не выдерживали натиска.

Я боялась.

Не того, что дядя не вернется, нет. Я помнила, что этот Прорыв будет локальным – да, он гораздо сильнее, чем ожидалось, и уйдет много времени, чтобы потом залатать прорехи, но защита предела справится. Дядя вернется домой раненый, но живой и такой же бодрый, Хэсау приедут к середине зимы. Но я боялась не этого.

Этот обгорелый вестник с трупным запахом был как темный привет из прошлого, когда твари рычали, скребя когтями по периметру защитного круга, дожирали тех живых, кто вовремя не успел вернуться под защиту, и скалились, скалились, скалились…

Я боялась, что ничего не смогу изменить.

Где я и где Грань. Возможно ли это, чтобы одна маленькая песчинка смогла развернуть колесо, смогла изменить поток целого мира? Я не элементальщик, не Император и не верховный жрец. Мое слово не имеет веса, и я никому не могу рассказать о том, что знаю. До этого я думала, что обет молчания является злом – если бы не он, единственной моей задачей было бы попасть к Императору или военным трибунам, рассказать, что будет, и просто переложить задачу на крепкие мужские плечи. Это задача мужчин, а не женщин – защищать. Но я не могу. Пока я вообще ничего не могу, кроме того, чтобы проводить дядю и попросить его беречь себя.

Очередное отделение хранилища мигнуло снятой защитой, и дядя наконец удовлетворенно вздохнул, нежно оглаживая маленький кованый сундучок – найдено!

Хранилище располагалось справа. Немного выше уровня источника и алтарного зала, чтобы все артефакты рода всегда получали достаточное количество энергетической подпитки. Я не знаю, как в других родах, меня никогда не посвящали в чужие тайны, а в нашем хранилось совсем немного предметов, около трехсот. Но каких предметов! Думаю, Квинты отдали бы многое, чтобы запустить сюда руки.

И Темная библиотека, собирать которую начал один из первых Блау.

Для меня здесь не было практически ничего полезного. Светлая направленность силы всегда будет конфликтовать с Темными, даже родовыми артефактами, а это мучительные головные боли, отток энергии, потеря ориентации, несоизмеримая плата за возможность потенциальной защиты. Я до сих пор ходила с маленьким детским колечком, где-то добытым матерью. Ничего серьезного, так, легкие чары левитации, простые яды, детская сигналка. Но дядя никогда не рассказывал, как и где Темная леди смогла достать детский защитный артефакт Светлых.

Единственные истинно Светлые Реликвии – именно так, с большой буквы именовал их мастер Вирт, принесла в наш род моя прапра, та самая первая леди Вайю. Наставник рассказывал, что Светлые долго не могли смириться не с тем, что им пришлось породниться с Темными, а с тем, что в качестве контрибуции род Блау потребовал не только невесту, но и Светлые родовые артефакты. Замахнулись на святое. Они передавались по женской линии, и только те, в ком текла кровь Арритидесов, могли использовать их.

Сейчас род Арритидесов поредел, но даже так, с учетом моей искренней нелюбви к ветвистым родовым древам Империи, я могла навскидку перечислить двух-трех Светлых леди, которые могли бы носить наши родовые браслеты.

Браслеты выглядели странно. Широкие и плоские, единственным украшением которых были четкие цепочки витиеватых рун по периметру. Больше похожи на кандалы или боевые наручи.