В выходные я обычно встречаюсь с Викой и нашими друзьями, и несколько раз в неделю у меня фитнес. Вот такой расклад.

Перекладывание одежды в шкафу мне очень быстро надоело, и я отправилась в фитнес клуб. Уверенности в том, что когда-нибудь я все же смогу впихнуть все свои вещи в гардеробную и разобрать все как положено у меня уже не было. Да, с шопингом я явно переборщила!

После спорта я сразу вернулась домой. На этих выходных я ни с кем из друзей не договаривалась о встрече. Вика уехала отдыхать, так что вечер субботы я планировала провести дома. Но это меня, совершенно не расстраивало.

Странно, было уже восемь вечера, а папа еще не вернулся, и не звонил. Мы с отцом очень дружны, но не надоедаем друг другу бесконечными звонками и расспросами. Иногда, мне кажется, что мы с ним настолько близки, что способны говорить друг с другом без лишних слов, понимая друг друга одним взглядом.

Я прошла на кухню и, облокотившись о стол, съела яблоко. Уже бросив огрызок в ведро, я услышала, как открылась входная дверь. Папа сразу прошел в гостиную комнату, и я последовала туда.

Зайдя в комнату, я увидела, как отец сидит на диване у самого края, чуть подавшись вперед. Он обхватил голову обеими руками, и я сразу подумала, что ему нехорошо. Я кинулась к нему и села перед ним на колени.

– Пап, тебе плохо?

Он поднял на меня свои глаза, и мне стало не по себе. Отец был расстроен чем-то очень сильно, этот взгляд мне знаком, и чувство волнения тут же захватило меня целиком.

– Нет, – сделав паузу, он продолжил. – Хотя, да мне плохо.

Видя странную реакцию, я насторожилась. От отца пахло спиртным, но он не был пьян. Папа вообще выпивает редко и в меру.

– Пап, что случилось?

Он взял меня за руку. На его лице отражалась печаль. А внутри меня уже поселилась тревога.

– Случилось то, чего не должно было произойти и, что я не могу уже исправить, – отец выглядел другим, его голос был крайне серьезен.

В моем животе, как будто что-то скрутилось в тугой узел, и нахлынуло безумно плохое предчувствие. Я боялась даже открыть рот и произнести слово. И он продолжил говорить.

– Мне так жаль, цветочек, я так виноват пред тобой, – папа провел рукой по моим волосам.

– О чем ты, пап? – от волнения на моих глазах стали проступать слезы. Я чувствовала, что, то, что я сейчас услышу, мне не понравится.

– Сначала, я дал тебе все, что только смог, а потом, отнял. И даже больше! Я так хотел, чтобы ты и мама были счастливы, чтобы вы ни в чем не нуждались. Я хотел дать своей дочери то, чего никогда не было в моем детстве, – он сделал паузу и, срываясь на повышенный тон, продолжил: – Но, черт возьми, я облажался! Прости меня!

– Пап, все в порядке. Тебе не за что просить прощения!

Поведение и слова отца пугали меня. Слезы потекли по щекам, и я обняла его, а он меня.

– Ты не виноват!

Отец немного отстранился, посмотрел мне в глаза, и я увидела в его взгляде что-то недосказанное. В этот момент, впервые в жизни, я могла бы применить к отцу слово «жалость». Да, он выглядел жалко! И это ранило мое сердце. Больно видеть таким, родного отца. Тем более я знала, насколько он силен духом. Но не сейчас!

– Выслушай меня и постарайся понять, хоть, это и будет сложно для тебя. Поверь, я ненавижу себя за то, о чем сейчас тебя попрошу. Но надеюсь, что ты сможешь простить и не возненавидишь меня.

– Да о чем ты? – я сорвалась уже на крик. Сердце билось так, словно я бежала на беговой дорожке.

– У меня очень большой долг. Я должен очень много денег. Ева, понимаешь?

– Как так вышло?

– Я неудачно вложил и потерял. Потерял гораздо больше. Я должен столько, сколько у нас нет, – он выдохнул с силой.