– Держитесь, ну же! Мы с вами и не из таких передряг выползали.

Фролов вымученно улыбнулся в ответ:

– Устал я, понимаешь, ползать. Привиделось мне, что в другом мире опять смогу ходить нормально. И может, даже летать. А? Как думаешь? Чем черт не шутит? Или сейчас уже черта лучше не упоминать?

– Дождь. Опять льет дождь. Завтра Марта устроит истерику. Это ведь надо! Человек любит цветы больше, чем своих родственников, и не скрывает этого. Удивительно, как это она еще не выскочила во двор и не разбудила Лешу? – Александр отошел от окна.

– Выскочит еще, не волнуйся. А ты правда уверен, что кто-то в этом доме любит своих родственников? Мне бы ее заботы. – Вероника пыталась снять покрывало с кровати. – Черт, кто придумал так заправлять постель? Кому все это надо?

– Я думал, тебе, это же ты у нас живешь по европейским стандартам. И гоняешь горничных, если полотенце не в цвет постельного белья?

– И что? Может быть, тебе это не нравится?

– Мне все равно, и ты прекрасно это знаешь. В моей семье полотенца были только вафельные.

– Я помню! И не нужно мне об этом бесконечно напоминать! Я прекрасно помню, что ты женился не на мне, а на моих деньгах.

– Ну, это было давно, по-моему, мы давно этот вопрос уже уладили, и я с лихвой извинился. – Александр помолчал. – Но денег не дам.

Вероника бросила покрывало и нервно зашагала по комнате. Как всегда, когда она нервничала, она начинала крутить – разминать – запястья. «Какие у нее все же красивые руки», – пронеслось в голове у Александра. И вообще, его жена – тетка без единого недостатка. Внешне, во всяком случае. Когда он научился думать о своей жене отстраненно? Давно уже. Иногда ему казалось, что он смотрит кино. Все, что касалось бизнеса, – это жизнь. А семья – сериал без начала и конца. Ссоры сменялись перемириями, измены тут же вымарывались, и было непонятно, где правда, где ложь. Что было на самом деле, а что специально придуманная история, где сценаристами подрабатывали все. Жена, когда нужно было что-то скрыть, старший сын, когда нужно было что-то попросить. Но самым талантливым в этой очереди был свекор. Он старался не за гонорары, а из любви к искусству. Да уж, семейка.

В последнее время в голову все чаще лезли мысли: а если бы он знал, что его ждет впереди? Согласился бы он на этот брак? Ответа у него не было.

– Ты так ни разу внятно не объяснила, зачем тебе такая крупная сумма. Я не банкир.

– Траст хорошо закончил год, ты себе выплатил приличные дивиденды.

– В кои-то веки ты начала интересоваться семейным бизнесом.

– Прекрати! Я не добровольно самоустранилась, ты прекрасно это знаешь. Отец меня не хотел видеть в бизнесе. А вот сейчас есть возможность… – Вероника пыталась подыскать верные слова, – вложить деньги в строящуюся клинику…

– Вложить деньги в строящуюся клинику – это то же самое, что вложить деньги в строящийся космический корабль, который через десять лет отправится на Марс… И потом… денег нет. Я их уже вложил. Надеюсь, успешно.

– Отлично! Молодец!

– Не кричи!

– Мой дом! Хочу и кричу! Почему ты опять все решаешь сам? А я? Отец в курсе?

– Интересно, что, когда это тебе выгодно, ты сразу вспоминаешь отца.

Вероника подошла вплотную к мужу:

– Я больше никогда тебя ни о чем не попрошу. Клянусь тебе.

– С этим у тебя всегда и все в порядке. Клясться ты умеешь.

– Это в последний раз. В конце концов, это мои деньги.

– Ну, во-первых, это деньги твоего отца. И твой отец – человек умный, спохватился вовремя, когда понял, что ты его денежки можешь пустить на ветер или еще бог знает на что. – Александр выдержал полный ненависти взгляд жены. – Принял единственно верное решение, чтобы за деньги в нашей с тобой семье отвечал я. Как мне кажется, ты ни в чем не нуждаешься. На твой карточке всегда достаточно средств.