Когда на дороге приземлялись вертолеты иракской армии, езиды сбегали с горы и пытались влезть в них, подталкивая вперед детей и стариков. Солдаты отгоняли их и кричали, что нет мест. «Вертолет не взлетит с таким количеством народа!» – кричали они, но впавшие в отчаяние люди не хотели их понимать. Мы слышали, что одна женщина вцепилась в шасси взлетавшего вертолета, но не удержалась. Кто-то рассказывал, что когда ее тело упало на камни, это было похоже на лопнувший арбуз.

Хезни едва удалось уйти из города Синджар вовремя, как раз перед тем, как его заняло ИГИЛ. После эвакуации полицейского участка в Синджаре он с еще одним полицейским пошел к горе. Не желая оставлять оружие боевикам, каждый в их отряде взял с собой по винтовке и пистолету. Дорога была жаркой и пыльной, и они боялись, что их вот-вот поймают террористы. Примерно в километре от Зайнаба они видели, как в город к шиитской мечети едет грузовик «Исламского государства», а потом эту мечеть разрушил взрыв. Они едва не столкнулись с тремя грузовиками, полными боевиков «Исламского государства», которые всего через несколько минут казнили мужчин, идущих за Хезни и его товарищем. «Я спасся чудом», – позже вспоминал брат.

На вершине горы днем стояла жестокая жара, а ночью холод. Еды не хватало, люди умирали от обезвоживания. В первый день беженцы-езиды забили овец из подогнанного к горе стада, и все немного поели. На второй день Хезни с другими спустился пешком к небольшой деревушке, которую еще не заняло ИГИЛ. Там они наполнили прицеп пшеницей, которую на горе сварили и раздали каждому по чашке, чтобы немного наполнить желудок. В другой день им привез хлеб и еду боец Отряда народной самообороны – сирийского отделения РПК, Рабочей партии Курдистана, базирующегося в Турции ополчения курдов.

Позже Отряды народной самообороны с помощью американских воздушных ударов расчистили путь для езидов из Синджара в курдские районы Сирии, которые с начала гражданской войны были относительно безопасными. Проживавшие там курды поддерживали РПК, выступающую за создание автономного региона. ИГИЛ стреляло в покидающих гору езидов, но десяткам тысяч удалось уйти. Хезни добрался до дома нашей тетки в Заху. Курды, живущие в Иракском Курдистане и Сирии, многие из них сунниты, выезжали езидам навстречу, доставляя им еду, воду и одежду. Другие размещали беженцев в домах, магазинах и школах. Эта бескорыстная помощь трогает нас до сих пор.

До резни я редко задумывалась об РПК. В Синджаре их представителей встретишь нечасто, хотя иногда по курдскому телевидению я видела мужчин и женщин в мешковатой серой форме, стоящих на коленях с автоматами в руках где-то в горах Кандиль на границе с Ираном. Мне казалось, что они не имеют никакого отношения к моей жизни, как и их борьба с турецким правительством. Но после спасения езидов на горе бойцы РПК стали настоящими героями, сменившими в общественном сознании пешмерга в роли защитников езидов. Их вмешательство положило конец трениям между ними и Демократической партией Курдистана Барзани. ДПК хотела расширить свое влияние на Синджар, из-за чего наша родина в последующие годы стала театром военных действий. Но в то время мы были прежде всего благодарны РПК за помощь езидам на горе и за то, что они послали сотни своих бойцов сражаться с ИГИЛ в Синджаре.

Но не было никаких признаков того, что помощь дойдет и до Кочо. Каждый день кто-то из моих братьев отправлялся в джеват и возвращался с неутешительными новостями. Они говорили, что мужчины Кочо пытаются разработать свой план, но никто из соседей не хотел нам помочь. «Может, нас спасут американцы на своих самолетах, как они сделали на горе», – говорила моя мать. Боевики «Исламского государства» нервничали, когда слышали звуки самолетов или вертолетов. «Или к нам придут отряды РПК», – продолжала она. Но мои братья, поддерживавшие связь с езидами, которые работали переводчиками у американцев и теперь жили в Америке, быстро перестали на это надеяться.