Второе – физические показатели. Сила и выносливость были выше. Причем даже у тех людей, которые ещё не ходили в данжи и не открывали характеристики и классы – имелись и такие: им это попросту не надо. Игроки быстрее восстанавливались после работ, брали больше веса, дальше прыгали и дольше могли бегать. Нет, об Олимпийских рекордах речи, конечно, и близко не шло, но динамика прослеживалась.

Третье – и это было, пожалуй, самым главным – поменялось мышление и функциональность мозга. Игроки более успешно выявляли закономерности в числовых рядах: тесты показали, что в среднем они затрачивают на 17% меньше времени. Немного лучше запоминали расположение предметов. Среди десятков схожих изображений быстрее находили искомую картинку. Таблицы Шульте (таблицы со случайно расположенными объектами (обычно числами или буквами), служащие для проверки и развития быстроты нахождения этих объектов в определённом порядке – прим. автора) так и вовсе выдавали запредельные значения. Заметно повысилась обучаемость.

Когда образовался значительный перекос среди военного и гражданского населения, командарм распорядился сделать из людей настоящих солдат. Солдат, знающих тактику боя, умеющих правильно вести себя в опасной обстановке и беспрекословно выполняющих приказы. Опять же: всё на добровольной основе. Никого силком не загоняли. Да этого и не требовалось, потому что желающих хватало с излишком. И снова игроки показали себя с лучшей стороны. Там, где для изучения основ требовался хотя бы месяц, носители интерфейса справлялись за пару недель. Хотя и обычные люди не сильно-то и отставали. Никто не хотел быть обузой, поэтому авалонцы выкладывались по полной.

Столыпин из боевого офицера окончательно превратился в администратора. Он назначал, давал распоряжения, делегировал. Собрал прекрасную команду, которая справлялась по всем направлениям: обустройство и добыча пропитания, связь с другими поселениями, прокачка и развитие игроков…

Командарм понял, что старый мир рухнул, а его закостенелые мозги не способны адекватно реагировать на изменяющуюся обстановку. Тогда он просто приблизил к себе других людей, не только военных. Взять того же Альтаира. Он, генерал-полковник российской армии, который прошел через десятки интриг, который лично был знаком с каждым президентом постсоветского пространства, который планировал и утверждал сотни операций, начал спрашивать совета у какого-то синеволосого мальчишки (благо, что тот не стал опять красить волосы после вынужденного облысения). И ведь советы почти всегда оказывались здравыми.

Однажды командарм направлялся в ту часть Авалона, где когда-то проживал Фрол. Столыпин так и не понял, почему ему взбрело в голову не перемещаться порталом, а поехать на обычном джипе. Видимо, просто захотелось немного отдохнуть. До перезагрузки было ещё три часа, но всё же в воздухе появилась странная точка, которая моментально расширилась, а из неё хлынула орда мобов: сотня исчадий бездны невысокого уровня. Опытная сопровождающая группа среагировала мгновенно. Артефакты, зелья, огнестрел – всё это быстро утихомирило монстров. Командарм тоже поучаствовал в полуминутном бою.

Генерал заметил странность: во время сражения он действовал вполне сносно, прекрасно реагировал на обстановку, правильно использовал отвары и своевременно опустошил магазин именного пистолета, но при этом его мысли были где-то далеко. Сознание будто разделилось на два потока. За тридцать секунд он успел оценить общую ситуацию, вспомнил разговор с коллегами из Китая, проанализировал последствия одного спорного решения.