– Разговоры! – рыкнул командарм. – Что с топливом?

– Переизбыток! Хватит на десять лет. Отовсюду сыплются предложения.

– Отказать! Что с ГЭС?

– Запущена, товарищ командарм!

– Водопровод?

– Две трети Авалона подключили.

– Свободные места?

– Подготовлено семнадцать тысяч дополнительных койко-мест.

– Безопасность?

– За последнее время не было потеряно ни одного человека из-за мобов.

– Средний уровень?

– Не могу знать, тощ командарм! Известно, что намного выше, чем у всех остальных близлежащий поселений!

– Займитесь! Через неделю прийти с докладом. Общее настроение?

– Тощ командарм, в спальном квартале появились недовольные.

– Из-за чего? – Столыпин непонимающе посмотрел на подчиненного.

– Если кратко: им скучно.

– Ясно. Занять работой! Перебросить людей на постройку забора! Выдать лопаты! Минимум техники! Пусть капают! Что там с Котовым?

– Тощ командарм, – Альтаир поднялся из-за стола. – Он раз за разом повторяет, что Авалон падёт.

– Его мнение я уже слышал, – Столыпин свёл брови. – Что ты думаешь на этот счёт?

– Он… В общем, он делает выводы, основываясь на непонятных предпосылках. Но каждый раз оказывается прав. И знает столько, что у меня в голове не укладывается. Стоит прислушаться. Точнее: мы обязаны прислушаться.

– С чего такая уверенность? – подал голос начальник обеспечения.

– Котов попал в топ-один по одной из интуитивно-аналитических школ. Если быть точнее, то топ-два просто не существует. Он видит закономерности, но не может их объяснить. Чего стоит его просьба отправиться одному в тюрьму? Другой лагерь военных не мог штурмом взять эту крепость, а он в одиночку уничтожил артефакт «свой-чужой», зачистил всех уголовников и освободил более четырех тысяч бывших рабов. Система подтвердила, что действовал самостоятельно. Его репутация перевалила за триста единиц.

– Фрол амнистирован, – напомнил Столыпин. – Да, он обнулил пятерых наших. Семьям погибших всё выплачено. Их обеспечили отдельным жильем и свободным проживанием. Также получили артефакты, доспехи и дефицитные горошины. Погибшие приставлены к посмертной награде, а их лица висят на доске почета.

– Леонид Маркович, я знаю, что благодаря той скрижали мы смогли приобрести эксклюзивный артефакт копирования. Теперь каждый из батончиков, – Альтаир материализовал пятисантиметровый предмет, – способен прокормить трёх человек в сутки. Продовольственный кризис полностью миновал. Именно благодаря батончикам Авалон усилился на несколько порядков, а прошло меньше недели. С нами хотят сотрудничать все, начиная от других армейских подразделений, заканчивая небольшими деревеньками. Все хотят влиться в наш альянс. Знаю, что только благодаря Фролу мы смогли приобрести этот эксклюзивный артефакт, но…

– Почему этот психопат атаковал лекарский квартал? – спокойным голосом перебил начальник контрразведки. – Я, признаться, не заметил в нём ничего подобного. Дело его просматривал. В школе и в институте учился хорошо. Никаких нареканий в поведении. Исполнительный. Продвигался по карьерной лестнице. Может, на него кто-то повлиял?

– Исключено! – сказал Гермес, также в этот момент сидящий в штабе командования. – Мои артефакты блокировали почти всё воздействие. Это решение он принял сам. Он уже показывал ранее, что может просто так убить человека.

– Тебя он убил за дело! – прорычал Столыпин. – И ты сам был не лучше.

– Виноват. Когда я разобрался, что вы на… э… доброй стороне и готовы вкладываться в развитие моё и моих людей, то изменил своё решение.

– У тебя не было выбора, – напомнил контрразведчик. – Либо обнуление за твои старые дела – сколько ты наших убил?