– Маме Колина, тете Пенелопе, не терпится познакомиться с тобой. Мне кажется, она немного волнуется из-за того, что ты будешь жить с мисс Дюбо, но я заверила ее, что хорошо тебя знаю и что ты порядочная и добрая. Это ее, естественно, успокоило, но рано или поздно нам придется нанести ей визит.

– Конечно, – проговорила я.

Несмотря на то, что видела их лишь издалека, я смутно помнила, что семь лет назад родители Колина показались мне пожилыми – минимум на десять-пятнадцать лет старше родителей моих друзей, с которыми я общалась дома и в колледже. Колин был единственным ребенком, и его мама часто присылала ему посылки с витаминами, шарфами и толстыми носками, как будто он в отсутствие родителей забывал, как о себе заботиться. Я вспомнила, как смеялась, в первый раз увидев эту большую коробку, как сказала Колину, что была одной из шестерых детей и за обеденным столом в моей семье всегда выживал наиболее приспособленный. Я могла слегка приукрасить историю и рассказать ему, что иногда проливалась кровь и половина из нас теряли зубы в этих стычках.

Это все было неправдой – уж точно не с тем количеством еды, которую моя двоюродная бабушка Люсинда выставляла на стол, – но я редко получала посылки. Я вовсе не винила в этом отца или Сьюзан; у них имелось еще пятеро детей, о которых нужно было заботиться. Но глядя на носки и вязаные шарфы Колина, я ощущала возвращение старой горечи, которую я сложила и упаковала, прикрыв толстым слоем отрицания и долгих лет отсутствия. А еще я ощущала злость из-за того, что он мог пренебрегать заботой и любовью своей мамы.

Арабелла снизила скорость и, не включая поворотника, свернула на мощеную дорожку между железными воротами и внушительным многоэтажным зданием из песчаника времен Эдуардов с множеством входов. Очаровательные карнизы окантовывали линию крыши, как глазурь на торте. Высматривая место для парковки, Арабелла пробормотала:

– Обычно Колин занимает парковочное место бабушки, так как у нее нет машины. Но он сказал, что оставит его сегодня мне. – Она побарабанила длинным красным ногтем по рулю. – Нужно только вспомнить, где оно.

Я взяла рюкзак и выглянула наружу.

– Красивое здание.

Арабелла кивнула.

– Его называют Домом Харли, – произнесла она, повернув слишком резко и ударив бордюр. – Его построили в тысяча девятьсот третьем для ирландских слуг, которые работали в больших домах поблизости. – Она переместила машину подальше от бордюра. На тротуаре на безопасном расстоянии от нас остановился мужчина с собакой. – Забавно, да? Через несколько десятилетий он стал домом для многих ВИП-персон – вроде киношников, писателей. Кит Ричардс и Мик Джаггер однажды тут жили. И Джоан Коллинз, актриса. – Она ударила по тормозам, остановившись прямо перед черным «Ягуаром», выезжавшим с парковочного места, и мне пришлось прикусить губу. – Теперь он в основном заселен американскими эмигрантами и залетными русскими олигархами. – Она начала сдавать задом на парковочное место вдоль бордюра, едва протискиваясь между двух других машин. Я затаила дыхание, словно это могло помочь подруге. – Я очень надеюсь, что место правильное – не уверена, что смогу повторить такое еще раз.

Удовлетворенная тем, как припарковалась, она заглушила двигатель и повернулась, чтобы потрепать Джорджа за ушами.

– Тетя Прешес раньше жила в этой квартире, в начале тридцатых, до войны – уверена, она тебе расскажет. Мэрилебон тогда считался не таким фешенебельным районом, но он всегда имел идеальное расположение – близко к магазинам и ресторанам. И к Риджентс-Парку, естественно.