– Род Куницы, – хрипло выдавил Белогуб.

Вот и всё – он получил последний ответ. Вопросов больше не осталось. Теперь древнее пророчество полностью разгадано. Но всё же некоторое время на лице волхва ещё читались сомнение и настороженная задумчивость. И даже что-то ещё, словно сожаление, словно тихая печаль по-прежнему стучалась в его сердце. А затем то ли багряные всполохи костра хищными тенями легли на человека в сером, то ли глубокие складки исказили уголки его губ, но на лице волхва впервые появилось что-то новое. Как будто на обрамленное сединами и умытое лунным светом лицо волхва легла на миг глубокая тень, сковав черты в зловещую каменную маску.

– Род Куницы, – хрипло выдохнул Белогуб. – Олег и род Куницы.

Человек в сером покидал капище, ещё более укрепившись духом. Он знал, что ему делать.

Это было чудесное утро. От Авося все отстали, потому что готовились к большому летнему празднику. Когда происходит такое, то взрослым не до детей, и Авось сможет вдоволь поиграть. Правда, отец всё же успел пожурить мальчика.

– Авоська, – сказал он, – что ж ты всё со своими лодками возишься?

– Я? Я… вот, – мальчик покраснел и смущённо промямлил, – я вот что-то про ветер понял, отец.

– Про ветер? – с лёгкой укоризной улыбнулся предводитель охотников.

– Да! Если парус на ладье поставить не прямо, а вбок и сделать косым, как край берёзового листа, то даже встречный ветер будет гнать ладью. Можно ходить против ветра. Хочу смастерить…

– Так как же? Так не получится.

– Авось получится! Сейчас смастерю и увижу.

Мать с любовью посмотрела на мальчика, затем позвала играющую с деревянной куклой сестрёнку – девочке недавно сделали татуировку в укромном месте, между спиной и шеей, такую же, как у Авося. Голова куницы – родовой знак: лишь дети вождя имели право на такой. Собственно, татуированная голова куницы – вот и всё привилегии. А доставалось порой поболе, чем многим. Вот и сейчас отец чуть досадливо вздохнул и произнёс:

– Авось, род Куницы всегда жил в лесу. Мы охотники, а лес – наш отец. Да, мы убиваем зверей для пропитания и шкуры берём, но прежде просим прощения у духов животных. Мы дети леса, Авось.

– Я знаю, отец.

– И когда-нибудь ты станешь главой рода.

– Отец, у меня два старших брата, здоровья им. Они лучшие воины и охотники после… – мальчик ещё больше покраснел, – после тебя, отец.

– Хитёр ты, Авось, – произнёс отец, но больше укоризны в его взгляде не было.

И, воодушевившись, мальчик выпалил:

– Милы моему сердцу ладьи, отец! А ещё драккары варягов. Любо мне мир посмотреть.

– Да, и как же ты собираешься? – добродушно усмехнулся вождь. Он уже свыкся с фантазиями сына, во всём остальном мальчик был ладным и смекалистым. Но… было в нём что-то необычное. Такое же, как и в сестрёнке его – единственной девочке в семье вождя.

– Отец! Говорят, князь Олег берёт в дружину не только варягов.

– Князь Олег?! – Теперь уже отец расхохотался в полный голос. – В дружину варягов?!

– Да, отец, – сконфуженно ответил мальчик, но глаза его дерзко блеснули.

Вождь предпочёл этого не заметить и пояснил:

– Он берёт в дружину славных витязей, ратных воинов. Если только ты не такой.

– Я стану таким! Авось возьмут.

– Сын…

– А ещё говорят, что у хазар в услужении люди с чёрными лицами, как зола от костра…

– Что?!

– А у греков за морем – стольный град огромен, за день не пройти, а дома из камня-самоцвета и блестят пуще солнца!