– Угу, – согласилась Эмма. – Как думаешь, в ней все правда?

– По большей части, – ответила я. По крайней мере, мне хотелось в это верить. Мысль, что эти земли и правда населяют духи убитых друидов, пугала до чертиков.

– Ты так считаешь? Откуда тогда Дуги все это знает?

– Ну, он действительно интересуется этой темой.

– Чем, ритуальными жертвами? – Эмма в ужасе уставилась на меня.

– Нет, – нахмурилась я. – Историей и археологией. У него куча книг по этой теме. Ею он и хочет заниматься в университете.

– А, точно, – промурлыкала Эмма. Я навострила уши, почуяв перемену настроения, и обернулась. Подруга хитро улыбалась. – Вы же оба подали туда заявку, не так ли?

– Да. – Я знала, к чему она клонит, и не хотела об этом говорить. Я протянула руку к фонарю, чтобы погасить свет. – Устроилась?

Эмма кивнула, и я нажала на выключатель, погрузив нас в темноту.

Все сразу стало по-другому. Без зрения мои уши автоматически ловили каждый шорох внутри и снаружи палатки. Я слышала тихое дыхание Эммы, шелест ее одеяла, когда она двигалась, пытаясь освоиться на воздушном матрасе. Еще дальше тихо болтали парни. Успокаивающий шум, напоминающий мне, что я не одна. Но за всем этим, однако, были и более жуткие звуки: ритмичный плеск воды, похожий на шепот; свист ветра в камышах на песчаных дюнах, точно чей-то пронзительный крик. Далекий лай собаки, раздражающий и без того натянутые нервы.

«Прекрати, – велела я себе. – Вокруг тебя куча людей».

Тем не менее голос Дуги, которым он вел свой рассказ о друидах и кровавых жертвах, казалось, последовал за мной в палатку. Я не могла избавиться от ощущения, что за мной наблюдают. Что там, в темноте, было что-то кроме лежащей рядом со мной Эммы или Дуги, Даррена и Мартина в другой палатке…

Скальп начало покалывать, и выпитый алкоголь взбунтовался в моем животе.

– Жаль, что Мартин с нами увязался, – сказала Эмма, продолжая, как я надеялась, наш законченный разговор так громко, что могли услышать в соседней палатке.

– Эмма! – прошипела я. – Говори тише.

– Ну ведь правда, – повторила она, совсем немного приглушив голос.

– Что? Почему?

Я посмотрела в ее сторону, хотя в кромешной тьме ничего невозможно было увидеть.

– Сама подумай, – сказала Эмма, как будто объясняла очевидное. – Будь нас только четверо…

Будь нас только четверо, Эмма исчезла бы вместе с Дарреном, а нам с Дуги пришлось бы сидеть и неловко смотреть друг на друга, пытаясь придумать, что же сказать. Нет, я от души радовалась, что Мартин приехал с нами.

– Интересно, кто же нравится Дуги? – размышляла Эмма. – Такая жалость, что он не ответил.

Я нерешительно промычала в ответ. Я тоже задавалась этим вопросом. Вот только не хотела слышать ответ, ведь почти наверняка он мне не понравится.

– Может, это ты, – предложила она.

– Вряд ли, – ответила я, даже не желая обсуждать такую возможность. Нет смысла лелеять пустые надежды. – Может, это ты.

Я пыталась говорить безразлично, как будто мы просто болтаем, но слова отдавали на языке горечью.

– Может быть, – ничуть не смутилась Эмма. – Но непохоже. Я никогда не видела, чтобы он как-то по-особенному смотрел на меня или что-то в этом роде.

– Он смотрел на тебя сегодня вечером, – сказала я, нахмурившись от воспоминаний.

Смех Эммы зазвенел в палатке.

– Конечно смотрел, я же была полуголой! Было бы куда хуже, если б он не смотрел.

– Тсс! – прорычала я. Если мы могли слышать мальчиков, то и они могли нас слышать.

– Перестань дергаться, – ответила Эмма, отказываясь понизить голос. – Кроме того, ты разве не хочешь, чтобы он знал?