– Ну что, достаем вещи? – усилием воли я заставила свой голос не дрожать.

Потребовалось несколько походов к машине и обратно, чтобы разгрузить наши пожитки. Родители отпустили нас с тем условием, что мы будем спать в двух палатках – одна для девочек и одна для мальчиков – и вещей возьмем примерно поровну. Мне пришлось в одиночку тащить большую часть одежды Эммы и собственного багажа. При первом возвращении к машине подруга заметила рыбу, которую какой-то рыбак бросил на вершине низкой каменной стены. Тушка высохла и гнила, в ее животе извивались черви. Она воняла, и смотреть на нее было противно. Эмма наотрез отказалась к ней приближаться, и я в одиночку переносила нашу палатку, одежду, туалетные принадлежности…

Мне очень хотелось ограничиться своими вещами, но я боялась выглядеть мелочной. Тем не менее раздражение ясно читалось на моем лице, и каждый раз, принося в груду пожитков что-то новое, я старательно швыряла песок на тело Эммы – пока она загорала, вроде как приглядывая за нашими вещами. Стоял полдень, и жара была неимоверной. Обливаясь потом, я вновь принялась карабкаться на холм, стараясь не дышать, чтобы не чуять вонь разлагающейся рыбы. Ругая на чем свет стоит новообретенный эгоизм подруги, обогнула машину и уже хотела взять увесистую сумку с кучей косметических средств Эммы (еще одна новая привычка) и двумя спальными мешками, но пальцы ухватили лишь воздух; багажник был пуст.

– Эй, никто не видел… – Я оглянулась и обнаружила, что Мартин и Дуги идут обратно к пляжу, закинув на плечи остатки нашего багажа.

Я недоуменно уставилась им вслед. Для меня непривычно, чтобы кто-либо что-либо за меня делал. По крайней мере, парни. Я не особо смахивала на трепетную барышню в беде.

Секунду спустя я пожала плечами, сгребла с заднего сиденья последние предметы – надувной матрас и средство от насекомых – и потрусила следом.

– Спасибо, – чуть запыхавшись, поблагодарила я, когда ребята сгрузили ношу к прочим вещам.

– Да без проблем, – улыбнулся Мартин.

Дуги ухмыльнулся и подмигнул мне.

Подмигнул?!

Я зарделась. К счастью, оба парня уже отвернулись к своей куче. Даррен копался в коробках и сумках, так что оставалась только Эмма, но она лежала, спрятав глаза за солнцезащитными очками, и не видела мои горящие щеки.

– Так, Эмма! – рявкнула я, взбешенная ее бездействием. – Помоги мне.

Она подняла очки и задумчиво посмотрела на меня.

– Что?

– Помоги мне, – повторила я. – Нам нужно установить палатку.

– Прямо сейчас?

– Ну можно и по темноте, – ядовито ответила я.

Пять минут спустя я пожалела, что не оставила ее расслабляться на песке. Эмма была хуже, чем бесполезна. Она просто стояла столбом, ничем не помогала, только без конца поправляла лямки топа и подол юбки, проверяя, замечает ли ее маневры Даррен. Я умудрилась сама развернуть полотно и сориентироваться на зыбком песке. Затем воткнула шесты и согнула их в каркас.

– Просто подержи их. Вот так, – приказала я ей.

Она подошла и послушно встала там, где я просила, удерживая один конец шеста в земле, а я принялась бегать, прикрепляя зажимы и пытаясь заставить палатку принять нужную форму. После нескольких секунд наблюдения за мной Эмма посмотрела туда, где парни – точнее, Мартин и Дуги – добились гораздо большего успеха. Они уже вбивали колышки и крепили брезент. Даррен же «руководил» процессом, широко расставив ноги и властно тыкая пальцем.

– А их палатка больше, – надулась Эмма.

– Так их трое, – напомнила я.

– И выше.

– Нам придется довольствоваться этой, – выдохнула я, накидывая брезент на каркас. – Можешь отпускать.