Он попытался помочь. Он всегда исполнял мои просьбы с какой-то болезненной тщательностью. Дотошнейшим образом изучив все особенности Зеро – моей симбиоты, он действительно эффективно ослабил её влияние. Теперь я могу «видеть» лишь самые сильные чувства людей. И эта остаточная способность тоже всерьёз усложняет нашу семейную ситуацию.

Мы снова молчим, каждый погруженный в свои мысли. Макар время от времени пытается завести разговор о последних новостях, но Гесс отвечает односложно, а я не стараюсь поддерживать их беседу.

После завтрака, когда мы расходимся собираться в поездку, замечаю, как Гесс задерживается у окна, глядя вслед удаляющейся золотистой Ас.

Уже стоя на залитом солнечными лучами широком крыльце, наблюдаю, как на посадочную площадку плавно опускается гибридный лукс. Его корпус переливается всеми оттенками радуги, а прозрачная крыша кабины медленно складывается хрупкими лепестками. Судно мягко касается земли, издавая едва слышный шипящий звук.

Осторожно меня отодвинув, Рик первым направляется к луксу, привычно скользя взглядом по корпусу. Гесс следует за ним, и, немного помедлив, я двигаюсь в сторону лукса. Короткая лесенка-манипулятор плавно подхватывает меня, опуская в салон. Меня здесь встречает порядком забытый, но оттого ничуть не менее приятный запах разгорячённого металла и озонаторов. Удивительно. Всё это время казалось, что я никогда не соскучусь по бесконечным прыжкам и полётам. Ещё как соскучилась.

Рик уверенно занимает место пилота, но я замечаю, как Гесс бросает на него короткий оценивающий взгляд. Мгновение подумав, мой муж с ним соглашается и уступает. Ущипните меня. Аверин и не за штурвалом.

Коротко усмехнувшись, я быстро осматриваюсь. Здесь тоже красиво. Интерьер салона поражает своей изящной простотой. Прозрачные перегородки создают впечатление невесомости, увесистые эргокресла словно бы плывут в воздухе. Центральная консоль управления, которую занимает теперь крупное и мускулистое тело Гесса, плавно трансформируется, меняя конфигурацию в зависимости от режима передвижения. Мягкое голубое освещение. Встроенные в пол динамики даже во время полёта наполняют салон мерными звуками моря.

Прав был Рик, мне больше точно не нужно штормов.

Устроившись в уютном углу салона, прикрываю глаза, тут же чувствую, как он садится рядом и притягивает меня к себе.

– Привет. Я соскучился.

Молчу, осторожно устроив затылок у него на плече. Рик одним лёгким движением вынимает гравитационную заколку и выпускает косу из тугого узла. С тихим шелестом она падает мне на грудь. Вздыхаю. Гесс снова прав. Правда действительно редко бывает приятна. И лгать себе – неблагодарное дело. Я ведь тоже всё это время ужасно скучала. И сделала невероятную глупость… Зачем? До сих пор себя не понимаю.

Аура Рика становится яркой, оранжевой – признак внутреннего напряжения. За что я так с ним? Знала же, на что шла, оставаясь с Авериным.

Открыв глаза, упираюсь взглядом в широченную спину Гесса. Какой же он всё-таки огромадный… Глизеанец задумчиво изучает текст технического сообщения, мерцающего на голоэкране пилота, его пальцы быстро пробегают по сенсорной панели. Неожиданно замечаю, как он едва заметно вздрагивает, словно от боли, когда активирует систему управления. Лукс плавно поднимается в воздух, его крыша мутнеет, превращая прогулочный кораблик в компактный летательный аппарат.

Мы взлетаем всё выше, и сквозь линзу прозрачного пола я невольно любуюсь тем, как целая россыпь Золотых островов расстилается под нами, словно древний амфибийный сад.