- Крепкий орешек этот Януарий! – не выдержав, вставил Вадик.

- И тогда он был обезглавлен, - закончил перечисление мучений святого Герцог. - Как гласит предание, одна из благочестивых жен, присутствовавшая при казни, собрала в пузырек некоторое количество крови. С тех времен и берет начало этот необъяснимый феномен, а именно: свернувшийся сгусток вдруг «оживает» и переходит в жидкое состояние.

- Это невозможно, - вмешался в разговор Вадик. – Сразу видно, что вы не знаете элементарных физических и биологических процессов. Высохшая кровь не может перейти в жидкое состояние. Это всего лишь стремление человека к чуду, не более того. Сразу понятно, что в подобное могут верить только люди, живущие в XIII веке. В наше время ученые наверняка опровергли этот факт.

- А вот и нет! – возразил Герцог. - Напротив, даже в ваше время люди охотно верят в эти вещи. А научные исследования, на которые вы так уповаете, показали, что это настоящая человеческая кровь, имеющая все свойства крови живого человека. Это чудесное явление повторяется ежегодно 19 сентября в день мученической кончины святого.

- Такого быть не может, - продолжал упираться Вадик. – Сейчас столько современной аппаратуры, которая доказала, что многое из того, что считалось чудом, на самом деле было или подделкой, или физическим явлением, обусловленным специфическими условиями. Может, эту кровь чем-то разбавляют?

- Спектрографический анализ крови показал, что это настоящая артериальная человеческая кровь без всяческих химических или иных примесей, - смеясь, ответил Герцог, и на его лице на миг появилось злодейское выражение.

- Значит, это так и останется тайной, - чтобы прекратить споры, закончила Катя. – Многое на этой земле останется неразгаданным, даже если мы изобретем сверхточную аппаратуру.

Герцог почему-то пришел в восторг от такой мысли:

- Вы правы, Катрин, вы, несомненно, правы!!! Многое останется за завесой тайны, многое, если не все…

Войдя в собор, Герцог уверенно повел нас вперед, к скамьям, предназначавшимся для знати города. Я шла по проходу и чувствовала на себе взгляды сотен уже собравшихся на молебен людей. «Висконти», «донна Анна», «чудо» - доносилось до меня, и я вдруг осознала, что все будет далеко не так просто, как казалось.

- Будет лучше, если вы сперва преклоните колени перед алтарем, возблагодарите Бога за спасение, потом я помогу вам подняться и провожу до скамьи, - шепнул мне Герцог.

Я сделала все так, как он мне велел, и в тот момент, когда я преклонила колени и, сложив ладони вместе, зашептала одну из молитв, что выучила на латыни, людское море позади взволновалось. Краем глаза (я даже не поворачивала голову и делала вид, что молюсь) я увидела вышедшего поприветствовать паству священнослужителя, он увидел меня и сделал знак рукой, чтобы все замолчали. В абсолютной тишине я закончила молитву, перекрестилась и, оперевшись на руку Герцога, встала. Когда он помогал мне подняться, Герцог красивым и надменным движением отбросил с лица черные пряди волос и улыбнулся своей лукавой улыбкой, к которой я уже начинала привыкать. Под взглядами людей, в центре всеобщего внимания, я ощутила, как взмокла спина от страха и волнения. Но улыбка Герцога словно спрашивала, побоюсь я посмотреть им в лицо или нет. Я смело повернулась и с легкой улыбкой посмотрела в неф.

Я мало что поняла из обращения священника к пастве, но Герцог объяснил: он предлагал помолиться, чтобы крестовый поход французов увенчался успехом, так как Папа благословил эту смелую и отважную нацию на подвиг. Поскольку совсем недавно произошло чудо разжижения крови Святого Януария, то молились и ему, прося заступиться за короля Неаполитанского и короля Французского, которые, как оказалось, были братьями. Потом молились за неаполитанских воинов, ушедших в поход, и тех, кто собирается к ним присоединиться, и, наконец, в свете последних событий священник предложил помолиться и за меня, ведь донна Анна внесла большой вклад в строительство собора, и ее спасение можно считать большой милостью Господа ко всем тем, кто помогает Церкви.