– Странно даже представить, что мисс Харкнесс под утро разъезжала по Коуву, – сказала Джулия. – Надеюсь, она вас не разбудила.

– Наверное, мимо моего окна она не проезжала.

– Ну ладно, – подытожила Джулия. – Мне что-то надоело обсуждать мисс Харкнесс. Плохо, что она так невежливо поступила с нами – просто ушла, ничего не сказав.

– Было бы хуже, если бы она осталась, – заметил Джаспер.

Раздался стук ботинок по мощеной улочке – сын Ферранта Луи бежал домой из школы. Увидев автомобиль, он замедлил шаг и пошел задом наперед.

– Привет, Луи, – поздоровался с ним Рики.

Мальчик не ответил. Темные миндалевидные глаза зыркнули на Рики с бледного лица под копной темных волос. Он медленно попятился, повернулся и неожиданно припустил по улице.

– Это юный Феррант, – сказал Рики.

Секунды две они смотрели вслед мальчику, потом Джаспер заметил вскользь:

– Надо же! Будто только вчера его мать была у нас то ли кухаркой, то ли горничной.

– Я ее уже не застала, – промолвила Джулия. – А вообще, она прекрасная прачка и до сих пор нас обстирывает. Дорогой, мы задерживаем Рики. Может, мы ему помешали написать какую-нибудь гениальную фразу. Здорово, что вы сможете поехать с нами в субботу, Рики!

– Заедем за вами ближе к восьми! – прокричал ему Джаспер, торопливо садясь в машину.

Они уехали, а Рики поднялся к себе в комнату. Но к работе вернулся не сразу. Казалось, он привел с собой Фарамондов, а с ними малыша Луи Ферранта, так что комнату заполнили люди с бледными лицами, черными волосами и умными смоляными глазами.

Маунтджой составлял такой контраст с Коувом, словно находился на другом острове и вообще в другом море. Бывшая французская рыбацкая деревушка со временем превратилась в модный курорт со стоянкой для яхт, яхтенным клубом, серфингом, полосатыми зонтиками и, самое главное, – знаменитым отелем «Маунтджой» с бальным залом, стеклянный купол и многочисленные окна которого сверкали на солнце и были видны издалека. Здесь заказывали дорогие ужины и танцевали под знаменитый оркестр, и именно здесь субботним вечером за столиком у окна сидели Фарамонды, Рики и девушка по имени Сьюзи де Уэйт.

Ели лобстера и салат, пили шампанское. Рики разговаривал и танцевал со Сьюзи, как от него и ожидалось, стараясь не слишком часто смотреть на Джулию Фарамонд.

Джулия выглядела обворожительно и то и дело рассыпалась искристым смехом. Еще в Л’Эсперанс Рики заметил, что за столом она ведет себя весьма свободно и ест очень торопливо. Иногда она облизывала пальцы. Однажды, глядя на нее за этим занятием, Рики поймал на себе веселый взгляд Джаспера.

– За столом Джулия ведет себя чуть лучше дрессированной мартышки, – пошутил он.

– Дорогой, – отозвалась Джулия, махая рукой, пальцы которой она только что облизала, – я люблю тебя больше жизни.

«Вот бы она на меня так смотрела», – подумал Рики.

И она тут же посмотрела, из-за чего его неопытное сердце заколотилось в груди, и он покраснел до кончиков волос.

Рики считал, что вполне освоился в этом действе под названием жизнь, однако сейчас ему казалось, что все события, которые происходили прежде, были чем-то вроде реплик, призванных заполнять паузы перед появлением на сцене настоящей звезды. И такой звездой, без сомнения, была Джулия.

Сейчас она вальсировала с кузеном Луи. Танцором тот был умелым, и Джулия следовала за ним безо всяких усилий. Они не разговаривали во время танца, а просто красиво кружились, словно плыли над залом.

Рики подумал, что, пожалуй, не так-то уж ему и нравится Луи Фарамонд. Весь какой-то прилизанный. Да и вообще, что он делал в Коуве в час ночи?