– Я найду его сам, – сказал Хант.

– Мы не закончили, детектив.

– Нет, не закончили.

Хант уже взялся за ручку двери, когда у Холлоуэя зазвонил сотовый. Он задержался на пороге.

– Да? – Повернулся к полицейскому спиной. – Вы уверены? Хорошо. Да, позвоните в полицию. Буду через десять минут. – Он сложил телефон и повернулся к детективу. – Моя охранная компания. Если еще хотите найти Джонни, взгляните для начала на мой дом.

– Почему вы так говорите?

– Потому что этот мелкий говнюк бросил камень в мое окно.

– Почему вы считаете, что это сделал Джонни?

Холлоуэй взял связку с ключами.

– Потому что это всегда Джонни.

– Всегда?

– Этот случай уже пятый.

Джонни ехал по темным улицам, и дождь сбегал по стеклу, оставляя ртутные следы. Родители Тиффани Шор, люди богатые, жили в трех кварталах от Кена Холлоуэя. Джонни даже был однажды дома у Тиффани на какой-то вечеринке. Подъезжая, он сбросил газ, а потом остановился, увидев полицейские машины и тени, мелькавшие за зашторенными окнами. Понаблюдав некоторое время за домом Шоров, посмотрел на два соседних, справа и слева. Оба изливали мягкий, теплый свет, и в темноте улицы он почувствовал себя жутко одиноким, потому что никто больше не знал. Никто не мог понять, что происходит за стенами дома Тиффани, как страдает ее семья, их страх и злость, медленное иссякание надежды и конец всего.

Никто не знал того, что знал Джонни.

«Кроме ее родителей», – подумал он.

Ее родители знали.

Сидя в машине, Хант видел, как Холлоуэй вышел из дома и сел в свою машину, предварительно бросив в его сторону неприязненный взгляд. Детектив с удовольствием ответил тем же. Взревел мотор, и «Эскалейд» вылетел на дорогу. Хант слушал дождь и смотрел на дом с освещенным окном. Там спала Кэтрин, и он представлял ее под одеялом, свернувшуюся спиной к ночи.

Включив лэптоп, Хант набрал в строке поиска имя Джонни Мерримона. Кен несколько раз подавал жалобы, но записи об арестах отсутствовали. Ордера не выдавались. Что бы там ни думал Холлоуэй о причастности парнишки к актам вандализма в отношении его собственности, доказательств у него не было. И зачем Джонни бросать камни в окна Холлоуэя? Логичным представлялось лишь одно объяснение: Джонни хотел выгнать его из своего дома, оторвать от матери, и он придумал единственный верный способ, как этого добиться. Такой человек, как Холлоуэй, не мог оставить дом без присмотра на целую ночь.

Пять раз – и не попался… Хант покачал головой и постарался сдержать улыбку.

Парнишка и впрямь ему нравился.

Еще две минуты Хант потратил на материалы по делу Тиффани Шор. Папка тоненькая. Он уже знал, как она была одета, когда ее видели в последний раз. В папке лежал список идентификационных признаков. Родимое пятно размером с десятицентовую монету на правой лопатке; розоватый крючкообразный шрам на левой икре. Тиффани было двенадцать лет, дантист еще не работал с ее зубами, и на теле отсутствовали хирургические шрамы. В деле имелись данные о ее росте, весе, дате рождения. У девочки был сотовый телефон, но с него со вчерашнего дня не звонили. Материала немного. Двое детей показали, что слышали крик, но разошлись во мнении относительно цвета машины, в которую ее затащили. Хант уже поговорил с ближайшими подругами Тиффани. Из их показаний следовало, что никакого тайного бойфренда у нее не было, как и проблем дома. Училась Тиффани хорошо, увлекалась лошадьми и, может быть, один раз поцеловалась с мальчиком. Самая обычная девочка.

Хант сделал пометку: «Тиффани и Алисса были подругами?