Корн направился к камере сладкой блондинки. Непонятный гнев все больше распалял тело. Со злости он дернул за веревку, на которой шла тощая пленница. Связанные вместе кисти девки дернулись вперед, но пленница, ловко переступая небольшими ножками, подровняла бег под Корна. Это немного успокоило. Ступни девушки повторяя шаги главаря бесшумно ступали по коридору. Луч света уперся в стену и выхватил груду тел около последней двери. Мужчина остановился. Падальщики. Нетронутые. Корн напряг слух - из-за тяжелой двери послышались голоса. Корн подошел ближе. Дверь была открыта. По его приказу все двери, где содержались пленные были переделаны так, чтоб их можно было закрыть только снаружи. Те, кто разговаривал внутри не могли себя запереть. Тяжелый пистолет скользнул в руку главаря. Ствол уперся в прочное покрытие и надавил. В тонкую щель проникли голоса:

- Ну как…, - от сладкого голоса блондинки свело в паху.

При нем эта мелкая зараза ни разу не раскрыла рта, только глазищи свои раскрывала так, будто весь мир поглотить хотела. Корн напрягся и еще чуть надавил на дверь. С кем она могла разговаривать?

- Дрянь, - Корн узнал осипший голос своего слуги, - кровь лучше…

Безумие липкими щупальцами отделилось от темных стен и поползло к сознанию главного падальщика. Что этот щенок удумал делать с девкой? С его, пустыня тебя раздери, девкой!

Дверь плавно скользнула в сторону. Зум стоял лицом к пленнице и загораживал ее своей худой, жилистой фигурой. Обычно сгорбленная до нельзя спина была почти прямая. Одной рукой надсмотрщик схватил девушку за кисть и заводя той за спину прижал к себе. Девчонка, прогибаясь назад, еще больше прижалась к смотрителю. Он ухватил ее вторую руку. Жадный язык прошелся по ярко алой дорожке, стекающей с израненного запястья.

Кровь толчками забила в виски, сознание заволокло бурой пеленой. Гнев, отдавая желчью на языке, выплеснулся наружу. Корн зарычал и навел пистолет на беззащитную спину.