До сих пор путешественники хотя и знали, что земное тяготение постепенно убывает, однако не могли еще заметить полного его исчезновения.

Но как раз в этот день утром, около одиннадцати часов, Николь уронил стакан, и, к общему изумлению, стакан не упал, а повис в воздухе.

– Вот так штука! – воскликнул Ардан. – Вот тебе и законы физики!»

Вот тебе, Ардан, и законы физики! Есть чему удивляться.

Однако ложный посыл о том, что невесомость наступает вследствие уравновешивания сил притяжения Земли и Луны, легко воспринимался дилетантами, а потому переходил из книги в книгу, от автора к автору.

Взять хотя бы рассказ народовольца Николая Морозова «Путешествие в мировом пространстве» (1882). Современные литературоведы утверждают, что Морозов чуть ли не первым на русском языке правильно описал состояние невесомости. Но это тоже миф! Обратимся к первоисточнику:

«С невообразимой скоростью мы взлетали все выше и выше, под влиянием могучих цилиндров нашего летучего корабля, прогонявших сквозь себя мировой эфир, и заставлявших этим, как движением турбин, мчаться наш корабль вдаль от земли ускорительным способом. <…>

Через несколько часов мы уже вышли за пределы доступного для наших чувств земного притяжения и для нас более не было ни верху, ни низу. Мы почти совсем потеряли свою тяжесть и могли теперь плавать в воздухе своей кают-компании, как рыбы плавают в воде. Стоило нам сделать несколько движений руками, и мы переплывали на другую сторону каюты…»

Заметьте, корабль Морозова постоянно ускоряется, но в нем наступает невесомость сразу после того, как он выходит за «пределы» земного притяжения. В двух абзацах рассказа русского народовольца фактических ошибок куда больше, чем в двух романах французского прозаика – впрочем, и объем рассказа не сопоставим с объемом увесистой дилогии.

Вы мне, наверное, не поверите, но рассказы с описанием именно такой невесомости (как результата равновесия гравитационных сил или удаления за пределы земного притяжения) можно встретить в советской литературе вплоть до начала 1960-х годов. А ведь писателям, даже если они поленились разыскивать и изучать специальную литературу, достаточно было прочитать любую из книг Якова Перельмана, посвященную физике или космонавтике (они переиздавались в Советском Союзе практически ежегодно), или повесть Константина Циолковского «Вне Земли» (первое издание 1918 года), или романы Александра Беляева «Прыжок в ничто» (1933) и «Звезда КЭЦ» (1936) – все названные авторы прекрасно понимали природу и характер космической невесомости, достаточно внятно и достоверно описывали возникающие при этом эффекты.

Вот и получалось, что раз уж писателям и редакторам было лень выверять свои вымыслы, согласовывая их с физиками и астрономами, то и читатели вслед за ними оказывались в плену иллюзий и неверных толкований, сложившихся в целую мифологию.

Однажды мой десятилетний сын поспорил со своим одноклассником по сакраментальному вопросу: есть ли жизнь на Марсе? При этом, что примечательно, оба полагали, что жизнь на Марсе есть, однако каждый в своем воображении видел ее по-своему. Сын утверждал, что там обитают микробы (от папы, разумеется, нахватался). Его приятель с пеной у рта доказывал, что на самом деле марсиане – это известные чудища из фильма Джеймса Кэмерона «Чужие» (“Aliens”, 1986): когда земляне прилетели на красную планету, чудища выбрались из коконов и поселились в телах отважных космонавтов. Обосновывая столь необычное утверждение, приятель уверенно говорил: но ведь по телевизору показывали, а микробов твоих не показывали!..