– Так ведь у нас впереди целая жизнь, Э-Уа! Разве нет?

– Разве да!

И они разом засмеялись. И родные глаза близко, близко…

– Ты обещал уронить меня, да ещё как, – перешла на родной язык Э-Уа. Стянула через голову грубо выделанную шкуру с дырой в середине. Спустя много веков подобное одеяние назовут «пончо». – Вот я.

Он вошёл в неё жадно, как будто не видел дней двадцать. Обхватив мужа ногами, она блаженно улыбалась, закрыв глаза. Разве можно сравнивать жизнь там, в небесной выси, с этой, земной? Там – пустота и отчаяние. Здесь – счастье.

Розовое сияние окутывало тело девушки, но под длинными мохнатыми ресницами таились тени. Илуватар в который раз поймал себя на мысли, что любуется творением рук своих. И даже узкие ступни со смешными рудиментарными пальцами вместо нормальных копыт не портили впечатления.

За то время, которое он провёл здесь, можно было вырастить собственных детей. Он привык к ним, этим вот четырём юношам и четырём девушкам, генным модификациям одного из подвидов местных аборигенов. Он давно уже называл их по именам, которые сам придумал…

Илуватар усмехнулся. Пожалуй, это даже не просто привязанность, и любит он своих эльдар совсем не как домашних животных-питомцев. Слишком много дней, а порой и бессонных ночей провёл он тут, в тёмном зале со светящимися бледным розовым светом колоннами. Они его дети, и с этим уже ничего не поделать. Точно такие же, как Аолитари или Эвитар, оставшиеся далеко, немыслимо далеко отсюда. И неважно, что на ногах у них вместо нормальных копыт рудиментарные пальцы, наследие древесных предков. Детей любят такими, какие они есть. И неважно, что Аоли и Эв вышли из чрева Варды – так она захотела – а эти восемь родятся из ниды. Дети – это те, в кого ты вложил свою душу.

Не удержавшись, валар протянул руку. Ладонь преодолела упругую стенку силового поля, кожу слегка защипало – нида строго охраняла содержимое от любой инфекции, уничтожая бактерии и вирусы на поверхности любого проникшего сквозь силовой барьер извне предмета. Осторожно коснулся пальцами нежной кожи, тронул коричневато-розовый торчащий сосок…

Грудь девушки стала вздыматься сильнее и чаще, веки затрепетали. Илуватар поспешно отдёрнул руку.

«Потерпи, Ильве. Совсем немного маяться тебе в этой ниде. Скоро, совсем скоро»

По лицу спящей девушки пробежала неуловимая дрожь, длинные ресницы затрепетали. На миг валару показалось – вовсе она не спит. Они не спят, его сидхэ, и всё понимают…

Сзади послышалось цоканье копыт. Илу даже не обернулся – он отлично знал, кто это…

«Не спится, Ва?»

«Без мужа никак. К тому же я чувствую твоё волнение»

«Ещё бы не волноваться»

«Когда?»

«Завтра. Можно ещё подождать день, даже два… Но лучше завтра»

Варда мягко прильнула, потёрлась носом о плечо мужа.

«У меня есть идея, Илу. Давай знаешь что… Давай выпустим их в свет на берегу моря. Как?»

Секунду Илуватар думал.

«Ты гений, Ва!»

«А то» – валарка тихо засмеялась. – «Море – это же много лучше лабораторного отсека. Первые впечатления новорожденных – это важно»

«Медуза» мягко опустилась сверху, привычно-уверенно оплетая щупальцами пациентку ниды. Илуватар видел, как белёсые тяжи ощупывают беззащитное тело, ища точки присасывания – чтобы все без исключения мышцы оказались охвачены статическими упражнениями, важнейшим средством от гиподинамии. Одно из щупалец, потыкавшись в острый сосок, присосалось под левой грудью девушки – контроль деятельности сердца…

«Завтра всё это кончится, Ва»

Грур втянул волосатыми ноздрями воздух. Пахло дымом. Да, определённо пахло дымом!