Вадимир посмотрел на отца. Тот по-прежнему не отрывал взгляда от столешницы, слушая долгие объяснения княжича. Сам бы Буривой ни в какие объяснения не вступал. Он просто приказал бы, и его приказ поторопились бы выполнить незамедлительно. Но Вадимир иной, и он должен учиться общаться с дружиной по-своему. Ему еще придется найти общий язык с тысячей Гостомысла, которую младший сын сам и поведет в сражение. Это опытная тысяча. Вои ходили с Гостомыслом в поход на помощь западным славянским племенам и против саксов, и против Карла Каролинга, и против данов, и против других славянских племен. Тысяча привыкла к командам княжича Гостомысла. А тот говорить любит, как Вадимир. Все объясняет. Значит, была надежда, что полк будет Вадимиру надежной опорой. Еще бы и остальные воеводы и сотники поняли и поддержали младшего сына. Тогда можно было бы спокойно сидеть за этим столом, и не рваться душой в сечу. Но пока еще душа рвалась, пока еще было желание стукнуть кулаком по столу так, чтобы столешница разлетелась на щепки, и показать, что силы князя не оставили. Но, подумав так, Буривой вдруг понял, что он не сможет по столу стукнуть даже так, чтобы баклажка с медом подпрыгнула и перевернулась. А стол-то уж тем паче не сломает, как бывало раньше.

Княжич продолжил:

– Из всех варяжских дружин в Бьярмии самая сильная сейчас у Астараты. Разбив её и не дав ему соединиться с другими дружинами, разбросанными по разным крепостям, мы сразу повернём итог войны здесь, в Бьярмии, в свою сторону, и существенно, как я уже сказал, улучшим положение Славена. Однако, я не слишком хорошо знаю местную обстановку, не знаю местных крепостей и условия подхода к ним. И потому хотел бы выслушать мнение тех, кто её знает лучше. Как нам до Астараты добраться? Он стар, и захочет, как и Первонег, за стенами отсидеться. Я так полагаю…

– Обязательно захочет, – согласился воевода Бровка. – Астарата в поле уже давно не выезжал. За него это Войномир делал. И не выманить старика никакими пряниками. А нам долгую осаду устраивать ни к чему. Увязнем там, как в болоте, не выберемся.

– Где сейчас старый князь? – спросил воевода Военег, помогая княжичу.

– Известно… Где ж ему ещё быть, как не в Заломовой… Крепость Заломовая самая сильная у варягов. Астарата там большой дом имеет. Не хуже, чем в Русе. И товарный лабаз держит, через сирнан с полуночными племенами торговлю ведёт… Только там его доставать опасно. Рядом ещё одна крепостица – Воробьихин чих. Мы к Заломовой подступим, из Воробьихина чиха сразу дружина Астарате в помощь выступит…

– А большая там дружина? – поинтересовался Вадимир.

– С тысячу человек будет… Хотя, наверное, поменьше. Разведчики говорили, что в полуночные крепостицы смена отбыла. Несколько небольших дружин. Всего сотни в две. Они часто одну дружину другой меняют.

– А в Заломовой?

– Там только тысяча дружины самого Астараты стоит. Но в Воробьином чихе дружина Войномира. Сильная, опытная, ни разу не битая…

Бровка говорил о противнике с повышенным уважением.

– И все там чихают? – сердито съехидничал Военег. – Или все одного вора бьют?[6]

Старому воеводе явно не нравилось, что воевода Бровка уже, кажется, настроен против военных действий, и проявляет ненужную осторожность. И других старается своей осторожностью заразить. А это опасно. Врага бояться – ратание проиграть…

– А сирнан в округе много? – непонятно к чему спросил княжич.

– Много… – не обращая внимания на Военега, ответил Бровка. – Почти каждый день их разъезды видим. Их Войномир под себя быстро прибрал. А без него они Астарате служат. Все на лыжах вокруг наших крепостиц бегают. Любое передвижение дружины заметят, и сразу Астарате донесут.