Везде, на изуродованных трещинами тротуарах лежали беспорядочно трупы, накрытые разноцветными кусками ткани – а люди все докладывали их и докладывали, в бесконечный нескончаемый ряд. Приехали грузовики с военными, и тела начали грузить в кузов. Недалеко от них, у трупов своих детей стояла женщина и, обезумев от горя, пританцовывала на месте.

Когда мы, наконец, добрались до нужного адреса, то обнаружили Маринину коллегу живой и невредимой у своего одноэтажного дома – он уцелел. Этой семье повезло – все остались живы. Марина обняла Валю, и они вместе некоторое время плакали. Потом подошел муж Вали с дочерью: мы простились с ними и стали возвращаться домой. Сумерки начали разбрасывать серые тени на разрушенный город, и нам следовало прибавить шаг.

Когда я проходила мимо сквера, где стояли на массивных железных столбах большие фонари, один из них покачнулся и повалился на меня – смерть опять коварно протянула ко мне руки. Я снова застыла на месте, как тогда у фасада здания, но и тут мой сосед пришел мне на помощь. Он вовремя толкнул меня в сторону со всей силы.

– Не зевай! – прикрикнул он сердито, поднимая меня с земли.

Вместо благодарности, я угрюмо сдвинула брови. Я бы отдала все на свете, чтобы меня спас Леша, а не он. Тогда бы не пришлось неловко делать вид, что его помощь мне, в общем-то, была не так уж и нужна.

Мы уже почти приблизились к нашему двору, когда Марина, нагнувшись к моему уху, прошептала:

– А ведь он сегодня два раза спас тебе жизнь…

Я недовольно покосилась на нее. Я предпочла бы, чтобы она этого не заметила. Она знала о моей давней вражде с Андреем, поняла, почему я сержусь и произнесла очень тихо, чтобы не услышали мужчины:

– Нам всегда хочется, чтобы мужчины спасали нас. Мы никогда не признаемся им в этом, а иногда и себе, но это так. И не важно, как спасали – душевно или физически, но только в такие моменты, как сегодня, нам дается шанс узнать, кто будет биться за тебя, а кто с холодным безразличием будет наблюдать, как ты «тонешь».

Я внимательно посмотрела на нее. Последние слова натолкнули меня на мысль о ее бывшем супруге, которого она не простила за измену и выгнала из дому. Теперь Василий жил в доме своей покойной матери в частном секторе, но почти каждый вечер настойчиво оббивал порог своей жены, пытаясь вымолить у нее прощение.

– Ты печалишься из-за того, что на этот раз, когда действительно была нужна его помощь, он не пришел? – спросила я.

Теперь Марина нахмурилась, но она, в отличие от меня, не так скрывала свои душевные порывы. Вздохнув, она призналась с досадой:

– Да, черт возьми!.. Я ожидала, что Василий примчится ко мне со всех ног, потому как будет беспокоиться, но куда там!

– А вдруг с ним что-то произошло? – предположила я осторожно.

Марина, махнув сердито рукой, произнесла:

– С таким, как он, ничего не может произойти.

Мы вошли в свой двор и я, схватив Андрея за руку, потащила его к медикам. Тогда я еще не знала о том, что врачи уже установили, что у него сотрясение мозга, но интуитивно предчувствовала – ему необходим более тщательный медицинский осмотр.

– Ты куда меня тащишь? – он, ничего не понимая, с изумлением глазел на меня. А я, вот таким странным образом, пыталась отблагодарить его за свое спасение. Отблагодарить не на словах (это было выше моих сил), а на деле.

Когда он сообразил, в чем дело, то удивился. Если бы я его скинула с обрыва, тогда это не вызвало бы у него такого потрясения, как мой неожиданный благородный поступок. Он повиновался, и вскоре врачи занялись им – они осмотрели его и сделали несколько внутривенных инъекций. Потом один из врачей обратился ко мне: