Николас двинулся было следом, но внезапно ощутил легкое прикосновение к своей руке. Рядом стоял Эмери – глаза в землю, худое лицо пылает. Николас вновь испытал странное замирание в груди и сказал резче, чем собирался:

– Да?

Но Эмери не дрогнул.

– Будьте осторожны, милорд. Эти места очень уединенны, а религиозные общины сильны. Они почти не имеют связи с внешним миром и подчиняются только своим лидерам.

Николас удивился. Неужели и юноша в него не верит? Перед ними не вооруженная до зубов армия, а монастырь, где живут люди, чьи дни сражений давно окончены. Но синие глаза юноши смотрели на него с таким беспокойством, что он отвел взгляд. Его воинская сила сейчас под сомнением, но могущество семьи точно нет.

– Ты действительно думаешь, что они дерзнут пойти против де Бургов? Захотят нажить себе таких врагов? – спросил он, тщательно подбирая слова.

Но Эмери все равно сомневался.

– Я не знаю, милорд.

Юноша вежливо кивнул и направился к лошадям, оставив Николаса раздумывать над предупреждением.

Имея за плечами не одну битву, он не опасался столкновения с престарелыми монахами, однако и самоуверенно отмахиваться от слов Эмери тоже не собирался. Маловероятно, чтобы жители уединенной общины оказались настолько враждебны к своим гостям, но невозможно отрицать и то, что по меньшей мере один тамплиер представлял собой серьезную опасность. И в отличие от Николаса у Гая не хватит ни сил, ни умения для большого сражения. А что до Эмери…

Николас осознал, что, как зачарованный, следит за изящной походкой юноши, и, резко отвернувшись, заметил, как Гай смотрит на него со странным выражением лица.

– Видишь? Он совсем не туп. – Николас кивнул на Эмери.

Оруженосец фыркнул:

– И еще кое в чем «не».

Николас приближался к обители Темпл-Руд с некоторой осторожностью, но мирно пасущиеся овцы и несколько аккуратных строений – пара амбаров, церковь и маленький домик – не выглядели угрожающими. Это место скорее походило на усадьбу, чем на крепость. Ни сторожевых башен, ни ворот, ни охраняющих воинов. Все земли и постройки в очень неплохом состоянии, хотя вокруг никого не видно – даже мирян, которые должны работать в поле.

Стояла жутковатая тишина, только тщедушные деревья негромко шелестели от ветра. Николас заметил, что Эмери стало неуютно. Он сам не испытывал ничего подобного и боялся лишь одного – своей неспособности защитить Гая и этого юношу. В общем-то даже, в основном, Эмери, ибо оруженосец не горел желанием ему помогать.

Гай, казалось, не понимал, что, несмотря на прошлогодние события, Николас по-прежнему рыцарь, поклявшийся помогать слабым. Он обещал Джерарду помощь, и значит, целиком и полностью отвечает за Эмери. И он не станет прислушиваться к оруженосцу, стремящемуся его отговорить. К счастью, после пары неудачных попыток Гай надулся и замолчал. Не хватало еще раздумывать над его глупой ревностью.

Николас спешился и огляделся. Интересно, всех жителей куда-то отозвали или здесь эпидемия? Он вспомнил, что Рейнольд, его брат, однажды столкнулся с такой заброшенной деревней. Однако если эту деревню и бросили, то совсем недавно.

– Привет! – громко крикнул он, но никто не ответил.

Позади нервно перебирали ногами лошади. Николас жестом приказал Гаю и Эмери оставаться верхом на случай стремительного отступления, а сам, взявшись за меч, зашагал к дому. Интуиция подсказывала, здесь что-то не так.

Словно в доказательство, в дверях появился человек. Короткий, приземистый, с большой лысиной, он был одет в коричневую рясу, что предполагало больше набожности, чем воинственности. Однако он ничего не сказал, вынуждая Николаса представиться первым.