Перед нею на земле сидела хорошенькая худенькая девочка. Перебирая грязными ручонками камешки, она смотрела в лицо старухи.

– Ну, дальше, бабушка!

– Дальше. Да… о чем я?.. – шамкала старуха, связывая порвавшуюся нить пряжи.

– О Золотом веке, – как же ты забыла, бабушка?

– Да, да… О Золотом веке… Ну вот, говорю я, давно, давно это было…

– И все было золотое?.. И хлеб золотой? И камни и яблоки?

– Время было золотое… Все люди жили счастливо, как боги на небе. Не было ни царей, ни рабов, ни бедных, ни богатых. Бог Солнце грел, ласкал и баловал людей, как любимого первенца. Из зеленых ветвей люди делали себе пояса и венки на голову и так ходили, свободные и радостные, среди садов, которые круглый год давали им сладкие плоды. Чистые источники утоляли жажду. Люди рождались среди цветов, наслаждаясь жизнью до глубокой старости, и мирно засыпали вечным сном, окруженные детьми, внуками и правнуками. И смерть их была так же легка, проста и спокойна, как закат солнца…

– А потом?

– А потом люди согрешили, и боги прогневались на них.

– Чем они согрешили?

– Они захотели быть равными богам и все знать.

– И боги отняли у них этот Золотой век?

Послышались шаги.

К дому подходил Акса-Гуам-Итца, сын жреца Шишена-Итца. На нем была черная шелковая туника, расшитая по краям золотым узором; на ногах его были легкие светло-желтые сандалии. Он подхватил девочку на руки, и она, смеясь, вырывалась.

– Здравствуй, бабушка! – сказал Акса-Гуам, опуская девочку на землю. – Ата дома?

– На работе. Скоро придет.

– Даже сегодня на работе?

– Для нас нет праздников…

– А старик Гуамф?

– В доме.

Акса вошел в помещение. Все оно состояло из одной комнаты, чисто выбеленной известкой и перегороженной домотканой полотняной занавеской с вышитыми на ней мелкими цветами. Грубый деревянный стол, несколько скамеек и шкафчик с глиняной посудой составляли всю меблировку. В углу поместилась домашняя мельница для помола зерен: каменный куб и на нем каменный цилиндр с ручками. Рядом стояла высокая каменная ступа с пестом для выжимания масла. В другом углу, на мраморном постаменте, стояла небольшая статуя Бога Солнца, прекрасная скульптура, сделанная еще в детстве Адиширной-Гуанчем.

Дед Гуамф, лысый, с седой бородой, сидел на лавке у окна и мастерил силки для птиц. При входе Акса-Гуама он поднялся и рукой приветствовал гостя.

– Сиди, сиди, дедушка Гуамф. С праздником! Что же ты не пошел на встречу Солнца?

– Куда уж мне! Там меня задавят, старика. Будет. Шесть десятков лет провести в сырых шахтах – это не шутка. А солнышко я и здесь встретил как полагается. Слава ему, оно не гнушается посылать свет свой и нам, бедным рабам…

– А Адиширна-Гуанч где?

– Все возится со своими Золотыми Садами.

– Говорят, он создал удивительные вещи.

– А какой для него из всего этого толк? Одно только, что плетьми не бьют. У меня вот они какие рубцы на спине от ременных семихвосток. А состарится он и тоже будет, как я, птиц силками ловить, чтобы прокормить себя.

– Послушай, Гуамф. Тебе не приходили в голову мысли, что могло бы быть иначе?

– Как иначе-то?

– Но ведь всякому терпению может быть конец. Вас миллионы…

– Вот куда ты гнешь! Бунтовать? Пробовали. И бунтовали. Только что же из этого вышло? У нас кирки да лопаты, а у них мечи, острые копья…

– А если бы…

Гуамф неожиданно вспылил.

– Если бы… Если бы… Оставь! Не ковыряйся в старых ранах! Пусть грызут привычной болью…

Акса-Гуам опустил голову и задумался.

– Ну, однако, пойду я, – сказал он, поднимаясь. – Я, вероятно, встречу Ату на дороге… Прощай, старик!