Конни без раздумий выбрала последнюю – она сразу решила, о чем будет рассказывать.

– Ну и трудные же были задания, правда? – вздохнула Джой, грызя кончик карандаша, когда они, покончив наконец и с арифметикой, сидели в гостях у Розы, к которой отправились сразу после экзамена. Здесь же суетилась и мама Джой.

– Ну что? Ну как? Как все прошло, Роза? – спрашивала тетя Сью.

Та беспечно пожала плечами:

– Главное, я могу распрощаться с нашей «Скорбящей Богоматерью»! – отмахнулась она, погружая ложку в огромную порцию мороженого – шоколадно-клубнично-ванильного. С тех пор как у тети Марии с ее семьей приключился Б.С.С., они редко бывали у Сантини, но Розе позволяли приходить к ним одной. Старая донна Валентина – тамошняя бабуля – все еще хотела баловать своих внуков и друзей.

Тетя Сью учинила им настоящий допрос, в мельчайших деталях выспрашивая, о чем были задания и как они отвечали.

– Джой, а на какую тему ты писала сочинение? – шепотом спросила она.

– Как мы и репетировали – о том, как я буду балериной, когда вырасту, – ответила Джой. Только она совершенно не собиралась становиться балериной. И вообще еле-еле сумела сдать последний экзамен в Королевской академии.

– А ты о чем писала? – с улыбкой спросила Джой, поворачиваясь к Конни.

– Один день из жизни мешка с картофельными чипсами, – ответила Конни, глядя, как их лица вытягиваются от изумления.

– Мы же не проходили такого с мисс Скоурой, – недоверчиво уточнила Джой. Мамино лицо сразу поникло от огорчения.

– Знаю, знаю, но это сразу пришло мне в голову, и история получилась хорошей. О том, как из моря на землю вылезла рыба, а из земли вытянули картофелину, и никто из них не думал, что они чем-то особенные, но вот когда их соединили и обернули газетной бумагой, они превратились в волшебную еду, согрели нас и сделали счастливыми. Обертку потом выбросили в урну, но она выпрыгнула и начала новые приключения.

Внезапно история показалась Конни очень глупой, и она поняла, что упустила свой шанс. И все же она написала правду, ведь ей совсем не хотелось быть балериной, даже как Роза, которая танцевала лучше всех в школе.

– Уверена, ты старалась, как могла, – сказала мама, погладив Конни по руке и передавая ей два шиллинга на какое-нибудь угощение. Конни же могла думать лишь о том, что экзамен позади, можно забыть о нем и думать о Рождестве.

Весенним утром, когда все должны были получить письма с результатами экзамена, Конни пришлось отправиться в школу, так и не узнав, что же в конверте.

Кругом уже вовсю лились слезы и вспыхивало негодование, мамочки в гневе швыряли скомканные письма через прутья забора, окружавшего игровую площадку. «Тебе дают место в технической школе». «Ты поступила в школу Мур-бэнк». Какое же это было мучение – считать нескончаемые минуты, когда после обеда они смогут рвануть домой и вскрыть наконец конверты, ожидающие их на столе в кухне.

Тетя Сью сидела, улыбаясь, глядя на Джой:

– Тебя взяли, ты поступила в Мур-бэнк!

Это была муниципальная общебразовательная школа в центре города, безусловно, второго сорта, но все знали, что она уж точно лучше школы Брод-лейн.

Конверт Конни все еще лежал на столе нераспечатанным. Мама была на дежурстве, но у Конни не было сил ждать. Она разорвала конверт и прочла письмо.

– Вот это да! Боже мой! Не может быть! – закричала она, запустив письмо через стол к тете Сью. Та прочла и вспыхнула.

– Поздравляю, Конни! Гримблтонская школа, женское отделение! Выходит, им все-таки глянулась твоя рыба с картошкой…

Конни выпутывается из пелены воспоминаний и с тревогой взглядывает на часы. Как же ползет время, когда следишь за ним!