В течение всего похода «Ушаков» шел в колонне броненосцев концевым, имея впереди «Сенявин». Это обстоятельство сильно удручало командира «Ушакова». «Сенявин» плохо держался в строю, и надо было все время следить, чтобы не пропороть ему тараном борт. По этой причине в выражениях насчет его командира Смирнова Миклуха не стеснялся.

– Мечется в ордере, что «рыжий» в цирке! – выговаривал он в сердцах Мусатову. – Сколько можно терпеть эти ужимки! Плавать надо было больше, а не штаны в кабаках протирать!

У Сокотры эскадра провела первую боевую стрельбу. Получилось неважно. Комендоры страшно волновались и делали постоянные перелеты. В бухте Мирбат у Аравии еще раз загрузили уголь. С океана шла сильная зыбь, и «чернослив» пришлось перевозить баркасами. Работа каторжная! Чтобы подать матросам пример, на «Ушакове» все офицеры во главе с командиром встали в общий строй и таскали уголь на плечах наравне со всеми. Здоровяк Миклуха взваливал на свои широкие плечи сразу по два мешка и носил их под восхищенными взглядами команды. После погрузки все мылись на палубе, окачиваясь из пожарных шлангов соленой водой.

Тогда же Небогатов провел еще одно совещание с командирами. Приняв от них рапорта о состоянии кораблей, контр-адмирал объявил:

– Далее следовать будем кратчайшим путем через Индийский океан, затем – через Малаккский пролив и мимо берегов французской Кохинхины…

– Ну а дальше что станем делать? – поинтересовались командиры озабоченно.

– Дальше будем ждать у моря погоды. – Небогатов говорил, будто извинялся. – Может, Рожественский объявится, а не объявится – двинемся на Владивосток сами. А что еще можно сделать?

Контр-адмирал обвел собравшихся печальным стариковским взглядом

– Проливом Крузенштерна? – поинтересовался Миклуха.

Так в XIX и в начале XX в. русские моряки называли Цусимский пролив.

– Нет, Владимир Николаевич, – покачал седой головой Небогатов. – Там нас японцы как котят передавят. Я думаю, нам будет лучше всего еще раз отбункероваться и следовать далее в обход Японии через Курилы в Охотское море. На худой конец, пойдем через пролив Лаперуза.

– Не сильно ли рискуем? – почесал лысый затылок командир «Владимира Мономаха» каперанг Попов.

– Не рискованней, чем лезть напролом мимо Цусимы! – Небогатов разгорячился, на лице проступили плохо запудренные пятна экземы. – На Курилах мы с японцами будем в равном положении – далеко от своих баз. К тому же пусть еще попробуют отыскать нас там! Ну а если Того будет сторожить нас у Владивостока, то принимать там бой будет все же лучше: дома, как говорится, и стены помогают! К тому же не следует скидывать со счетов и владивостокский отряд крейсеров, находящиеся там миноноски и подводные лодки, это ведь тоже кое-что значит!

Возвратившись на броненосец, Миклуха собрал офицеров и сообщил им решение адмирала. Один из офицеров «Ушакова» впоследствии вспоминал: «Не знаю, уполномочил ли Небогатов командиров сообщать план, но, во всяком случае, не могу не одобрить нашего капитана за его откровенность: нет худшего влияния на состояние духа, как полная неизвестность». И в этом проявился прямой характер Миклухи!

У Мальдивских островов на «Адмирале Ушакове» произошла поломка в левой машине. Чтобы не замедлять общего движения, командующий распорядился взять броненосец на буксир транспорту «Свирь». Помогая буксиру, «Ушаков» подрабатывал правой машиной. Через двое суток механики устранили повреждение и «Ушаков» вновь занял свое место в строю.

Из воспоминаний лейтенанта Н.Н. Дмитриева: «По случаю праздника (именины императрицы. –