На шее у женщины Бэллард заметила шнурок. Не цепочку, не ювелирное украшение – простой кусок бечевки. Если на нем и было что-то вроде кулона, Бэллард его не видела: шнурок уходил под копну окровавленных волос. Бэллард посмотрела на дверь, перевела взгляд на тело. Извлекла бечевку из-под волос и увидела на ней маленький ключ. В поддоне с хирургическими инструментами лежал скальпель. Схватив его, Бэллард разрезала бечевку и сняла ее с тела. Вынула из кармана пиджака латексную перчатку и, за неимением пакета для улик, положила в нее бечевку и ключ.

Спрятав перчатку в карман, Бэллард стала рассматривать лицо жертвы. Глаза женщины были приоткрыты, во рту остался резиновый воздуховод. Бэллард это не понравилось. Из-за него лицо женщины казалось надутым – таким, что при жизни она неминуемо смутилась бы. Бэллард хотелось убрать воздуховод, но это было против правил. Коронер должен получить тело в том же виде, в каком оно приняло смерть. Забрав ключ, Бэллард и так переступила границы дозволенного, но этот нелепый воздуховод не давал ей покоя. Она уже тянулась к лицу женщины, когда за спиной раздался голос:

– Детектив?

Бэллард обернулась. Перед ней стоял парамедик из бригады, доставившей жертву в больницу. В руке у него был пластиковый пакет.

– Здесь ее передник. С чаевыми.

– Спасибо, – кивнула Бэллард. – Я заберу.

Она взяла пакет и подняла его на уровень глаз.

– Удостоверения личности не нашли?

– По-моему, нет, – покачал головой парамедик. – Она разносила напитки. Наверное, держала его в машине. Или в раздевалке, у себя шкафчике.

– Пожалуй.

– Но ее звали Синди.

– Синди?

– Да. Мы уточнили в клубе. Ну, чтобы говорить с ней по пути. Но без толку. Она перестала дышать.

Он опустил глаза на тело, и Бэллард показалось, что во взгляде его мелькнула грусть.

– Жаль, что мы не приехали на пару минут раньше, – продолжил парамедик. – Может, сумели бы ей помочь. Трудно сказать…

– Вы, ребята, сделали все, что от вас зависело. В этом я не сомневаюсь, – произнесла Бэллард. – Она сказала бы вам спасибо, если бы могла.

Парамедик снова взглянул на Бэллард:

– А теперь вы сделаете все, что зависит от вас?

– Верно, – кивнула она, понимая, что не будет вести это дело. Его заберет отдел по расследованию ограблений и убийств.

Парамедик ушел. Через некоторое время в палате появились двое санитаров. Тело нужно было забрать, операционную – простерилизовать и подготовить к работе с новыми пациентами: в реанимации выдалась напряженная ночь. Накрыв тело пластиковой простыней, санитары увезли каталку. Левая рука выпала из-под пластика, и Бэллард снова увидела единорога на запястье. Она вышла следом за каталкой, сжимая в руках пакет с передником.

Прошагала по коридору, поглядывая в окна других операционных. В одной из них был Рамон Гутьеррес: ему снимали внутричерепное давление. Несколько минут Бэллард наблюдала за работой хирургов, а потом завибрировал телефон. Лейтенант Манро интересовался состоянием пятой жертвы. По пути к лифту Бэллард набрала ответ:

Этот древний полицейский код было принято ставить в конце сообщения. Некоторые расшифровывали его как «Держите в курсе», но по факту он означал «Конец связи». Со временем им стали пользоваться, чтобы доложить об окончании смены или, как в нынешнем случае, о смерти жертвы.

Спускаясь в медленном лифте, Бэллард надела латексную перчатку и открыла пластиковый пакет с передником. Прошлась по карманам. В одном обнаружилась пачка наличности, в другом – сигареты, зажигалка и маленький блокнот. Бэллард не раз бывала в «Дансерз» и знала, что его назвали в честь клуба из «Долгого прощания», великого романа, действие которого разворачивалось в Лос-Анджелесе. В «Дансерз» предлагали отдельную карту коктейлей с литературными названиями, имеющими отношение к Лос-Анджелесу: «Черная орхидея», «Белобрысая молния», «Индиго-Слэм»… Без блокнота официантке не обойтись.