– Так чем же вы занимаетесь?

– Устраиваю коктейльные вечеринки, званые ужины. Делаю вещи красивыми. Украшаю общество своим присутствием.

– Это вам прекрасно удается.

– А вы, значит, эксперт по таким делам… Да, это дело непростое.

Энтони просто не мог оторвать от нее глаз, смотрел бы и смотрел. Его взгляд то и дело скользил по тому месту, где ее слегка вздернутая верхняя губа соединялась с нежной кожей под носом. Эта часть лица наверняка как-то называется, подумал он, если смотреть на нее долго-долго, в какой-то момент обязательно вспомню.

– Я сделала то, к чему меня готовили с детства: отхватила богатого мужа и делаю его счастливым, – неожиданно сказала Дженнифер, и улыбка исчезла с ее лица.

Возможно, менее опытный мужчина этого бы не заметил: небольшая напряженность во взгляде, намекающая на то, что под внешним антуражем скрывается нечто куда более сложное, чем могло показаться на первый взгляд.

– А я вот собираюсь выпить, если вы не против, – произнесла она.

– Конечно-конечно. Я буду наслаждаться опосредованно.

– Опосредованно… – удивленно повторила она, подзывая официанта, и заказала мартини со льдом.

Просто освежающий аперитив, с некоторым разочарованием подумал он, она не пытается что-то скрыть или забыться под действием алкоголя.

– Если вам от этого легче, – весело заговорил он, – то единственное, что я умею делать, – так это работать.

– Вполне возможно, – ответила она, – что мужчинам куда проще работать, чем иметь дело с чем-то еще.

– С чем именно?

– С суетой повседневной жизни. С людьми, которые ведут себя не так, как тебе хочется, и испытывают чувства, которые тебе неприятны. На работе можно добиваться результатов, быть мастером своего дела. Люди делают все так, как вы говорите…

– Ну, это не про меня, – рассмеялся он.

– Зато вы можете написать статью, а на следующий день она уже лежит во всех газетных киосках. Разве у вас не возникает определенного чувства гордости?

– Раньше вызывало, а сейчас нет – это проходит со временем. Не думаю, что сделал что-то такое, чем могу по-настоящему гордиться. Все, что я пишу, недолговечно, завтра в эту газету в магазине завернут рыбу.

– А зачем вам тогда так много работать?

Энтони нервно сглотнул, пытаясь отогнать вставший перед глазами образ сына. Внезапно он ощутил непреодолимое желание выпить, однако взял себя в руки, натянуто улыбнулся и ответил:

– По той самой причине, о которой вы говорили, – это гораздо легче, чем разбираться с чем-то еще.

Их взгляды встретились, на какой-то момент улыбка пропала с ее лица, а в глазах промелькнуло что-то новое и непонятное. Дженнифер слегка покраснела и соломинкой неторопливо помешала лед в бокале с мартини.

– Опосредованно… – медленно произнесла она. – Энтони, вам придется объяснить мне, что это значит.

Она с такой непринужденностью назвала его по имени, что ему показалось, будто они давным-давно знакомы и наверняка скоро увидятся снова.

– Просто, – облизнув пересохшие губы, ответил он, – ты получаешь удовольствие оттого, что удовольствие получает кто-то другой.

Дженнифер подвезла Энтони до отеля. Он поднялся к себе в номер, лег на кровать и битый час смотрел в потолок. Потом спустился в вестибюль, попросил у администратора открытку и, подписав ее, отправил своему сыну. Интересно, Кларисса хотя бы передаст ему?

Вернувшись в номер, он обнаружил, что под дверью лежит записка:

Дорогой Бут!

Пока что Вам не удалось до конца убедить меня в том, что Вы не отъявленный негодяй, но я собираюсь дать Вам еще один шанс. У меня были планы на сегодняшний вечер, но они внезапно переменились. Я собираюсь поужинать в отеле «Калипсо» на улице Сен-Жак и буду рада Вашей компании. В 8 вечера.