Энтони пошел по тропинке, освещенной установленными в клумбах фонариками. Где-то далеко в ночном море мерцали огни кораблей.

Ветер донес с террасы отзвуки приглушенных голосов:

– Интересный парень, – сказал Монкрифф, но по тону было ясно, что он, мягко говоря, придерживается иного мнения.

– Вот самодовольный хлыщ! – пробормотал себе под нос Энтони.

– Мистер О’Хара? Можно мне с вами?

Слегка покачиваясь, Энтони обернулся и увидел Мариетту. Она стояла перед ним в накинутом на плечи кардигане, сжимая в руках сумочку.

– Я знаю, как дойти до города. Есть горная тропинка, можем пройти по ней. Мне почему-то кажется, что один вы обязательно заблудитесь, – заявила девушка, беря едва держащегося на ногах журналиста под руку. – Нам повезло, что сегодня чистое небо. В свете луны хотя бы будем видеть, куда идем.

Сначала они шли молча.

Прислушиваясь к шуршанию песка под ногами, Энтони зацепился за невысокий лавандовый куст и тихонько вздохнул. Несмотря на чудесную погоду и очаровательную спутницу, ему вдруг стало отчаянно тоскливо. Он и сам плохо понимал отчего.

– А вы не очень-то разговорчивы, мистер О’Хара. Вы там еще не заснули? – спросила Мариетта под доносящийся со стороны виллы смех.

– Скажите, а вам нравятся такие вечера? – ответил вопросом на вопрос журналист.

– Милый дом, – пожала плечами она.

– Милый дом. Это и есть ваш критерий того, насколько удачно вы провели вечер, мадемуазель?

– Мариетта, – слегка приподняв бровь, но не обращая внимания на его резкий тон, поправила она. – Пожалуйста, называйте меня просто Мариетта. То есть вы хотите сказать, что вам вечер не понравился?

– После общения с такими людьми, – провозгласил он, вполне отдавая себе отчет, что выпил и ведет себя агрессивно, – мне хочется засунуть револьвер в рот и нажать на курок. – Мариетта хихикнула, и, заручившись ее негласной поддержкой, Энтони продолжил развивать тему: – Мужчины говорят только о том, у кого что есть. Женщины не видят ничего, кроме своих украшений. У них есть деньги, есть возможность делать что угодно или поехать куда угодно, но никто из них и носа не высунет за пределы своего ограниченного мирка. – Энтони снова споткнулся, но Мариетта успела поддержать его под локоть. – Я бы с большим удовольствием провел вечер с попрошайками, которые ошиваются около отеля «Кап». Если, конечно, типы вроде Стерлинга еще не привели все в порядок и не вывезли неугодных лиц в какое-нибудь менее бросающееся в глаза место.

– А я-то думала, вам понравилась мадам Стерлинг, – упрекнула его девушка. – В нее влюблена половина мужского населения Ривьеры… судя по всему.

– Маленькая избалованная тай-тай. Таких полно в любом городе, мадемуа… простите, Мариетта. Красива, словно кукла, и ни одной оригинальной мысли в голове, – увлекшись собственным красноречием, продолжал он, но вдруг заметил, что девушка остановилась.

Почувствовав, что тут что-то не так, Энтони обернулся и с ужасом увидел на тропинке в двух шагах от него Дженнифер Стерлинг.

Она сжимала в руках его льняной пиджак, светлые волосы серебрились в лунном свете.

– Вы забыли, – процедила она сквозь зубы, глаза сердито сверкали в голубоватом свете луны.

Энтони шагнул вперед и забрал у нее пиджак, и тут Дженнифер повысила голос:

– Прошу простить нас, мистер О’Хара, что мы так вас разочаровали. Простите нас за то, что наш образ жизни столь оскорбляет ваши нежные чувства. Видимо, для того, чтобы заслужить ваше одобрение, надо иметь черную кожу и жить в абсолютной нищете.

– Господи! – встревоженно воскликнул он. – Простите! Простите, ради бога. Я выпил лишнего.