– Вы часто бываете в этих краях, мистер О’Хара? – поинтересовался Фрэнсис Монкрифф, высокий, сухопарый мужчина, вполне под стать своей жене.

– Нет.

– Значит, больше занимаетесь тем, что происходит в деловом центре Лондона?

– Нет, я этим вообще не занимаюсь.

– Так вы не пишете о финансах?

– Я зарубежный корреспондент, работаю в горячих точках за границей.

– А Ларри занимается созданием этих горячих точек, – рассмеялся Монкрифф. – По чем конкретно вы пишете?

– Ну, о многом: войны, голод, эпидемии – в общем, о всяких прелестях жизни…

– Не вижу в этом ничего прелестного, – потягивая вино, вмешалась в разговор пожилая француженка.

– В прошлом году я освещал кризис в Конго, – проигнорировав ее реплику, добавил Энтони.

– От этого Лумумбы одни неприятности, – заговорил Стерлинг, – а бельгийцы – просто безмозглые трусы, если думают, что он сможет справиться с ситуацией.

– Полагаете, африканцам нельзя доверять самостоятельно управлять собственной страной?

– Еще недавно Лумумба был всего лишь босоногим почтальоном из джунглей. Во всем Конго нет ни одного цветного, имеющего профессиональное образование, – дымя сигарой, парировал Стерлинг. – И как же они собираются руководить банками и больницами, если бельгийцы покинут их территорию? Страна просто превратится в зону военных действий. Мои шахты находятся на границе Родезии и Конго, и мне уже пришлось нанять в службу безопасности новых людей из Родезии, конголезцам теперь нельзя доверять.

Повисла напряженная пауза. У Энтони слегка задергался глаз, он крепко сжал зубы, сдерживаясь из последних сил. Стерлинг стряхнул пепел с сигары, а потом спросил:

– И где же вы бывали в Конго, мистер О’Хара?

– В основном в Леопольдвиле[5] и Браззавиле.

– Тогда вы прекрасно знаете, что армия Конго совершенно неуправляема.

– Я знаю, что борьба за независимость – сложный период для любой страны и что если бы генерал-лейтенант Янссенс повел бы себя чуть более дипломатично, то можно было бы спасти множество жизней.

– Ясно, – отозвался Стерлинг, оценивающе взглянув на Энтони сквозь клубы сигарного дыма, – значит, вы стали адептом культа Лумумбы. Очередной наивный либерал? – холодно улыбнувшись, спросил он.

– Вряд ли жизнь простых африканцев может стать еще тяжелее…

– Значит, в этом мы с вами расходимся, – отрезал Стерлинг. – Я считаю, что свобода – крайне опасный подарок для этих людей.

В столовой повисла мертвая тишина. Издалека доносился рев мотоцикла, взбиравшегося по склону холма. Мадам Лафайет нервно поправила прическу.

– Мне, к сожалению, об этом ничего не известно, – нарушила молчание Дженнифер Стерлинг, аккуратно разглаживая салфетку на коленях.

– Слишком мрачная тема для разговора, – поддержала ее Ивонна Монкрифф. – Иногда меня просто тошнит от того, что я читаю в утренних газетах. Фрэнсис читает спортивные и деловые новости, а мне вполне хватает журналов. Мы мало интересуемся политикой.

– Моя жена вообще не считает какое-либо событие достойным внимания, если о нем не написали в «Вог», – рассмеялся Монкрифф, и гости немного расслабились.

Завязалась непринужденная беседа, официанты то и дело наполняли бокалы.

Мужчины обсуждали фондовый рынок и недвижимость на Ривьере. Пожилая пара жаловалась на безумный наплыв туристов, которые мало того что мешают развернуть более масштабное строительство, так еще и имеют наглость вступать в Британский клуб любителей бриджа.

– По-моему, нет основания для беспокойства, – заверил их Монкрифф. – В этом году бунгало в Монте-Карло стоят пятьдесят фунтов в неделю, так что не думаю, что у лагерей вроде Батлина