– Буйная? Что за чушь? Ты удивительная, Айви. Даже если у тебя и непослушные волосы, то они придают тебе только изюминку, а не доказывают, что у тебя скверный характер. Делать вывод о человеке из-за волос это оскорбительно.

– Точно! Именно так. И я постоянно это слышала, понимаешь? Меня водили к психотерапевту, и папа говорил: «Угомони свой „ядовитый плющ“, Айви. Мы же не хотим снова вернуться к твоим особым проблемам». Проблемам! Представляешь? Детские забавы они оценили, как дурные проблемы характера. И это заставило меня постоянно выпрямлять волосы. Мне казалось, что если я этого не сделаю, то всё, я пропаду. У меня ничего не получится, я что-то брошу, так и не закончив. Да я даже на лысо побрилась в тринадцать вся в слезах, когда услышала, как отец говорит моему классному руководителю, что всё дело в волосах. Они такие же ненормально буйные, как и я. Они сделали из меня психопатку, а я была лишь активным ребёнком, который хотел любви. Чёртовой любви. Идиоты. Теперь отца я тоже ненавижу. Он своими каждодневными намёками на то, что у меня торчат волосы, добил гвозди в мой гроб. Но разве дело в волосах? – Эмоции кипят в моей крови, и я всплёскиваю руками.

– Нет, дело не в волосах. Знаешь, что, вообще, мне сказала мать? Что я пыталась покончить с собой из-за выдуманных друзей. Я! Да я не верю в это. Надо было следить за мной, а не пропадать на работе. Это был детский протест. Я сейчас учитель младших классов, и я много изучила психологических методичек о поведении детей. Я в детстве просто требовала внимания и не было у меня никаких выдуманных друзей, из-за которых меня забрали отсюда и отдали лечить голову. А они исчезли. Ну вот как такое может быть? А я отвечу, это всё ерунда. Она врёт. И отец её поддерживает. Он выгораживает её, понимаешь? Это так обидно. Родители выставили меня какой-то помешанной, – задыхаюсь от своей речи и только через секунду осознаю, что всё выплеснула вслух мужчине, который, вообще, не должен знать обо мне такое.

Чёрт.

Но он выглядит задумчиво и в его глазах нет отвращения или же страха. Он просто осмысливает мои слова, внимательно разглядывая моё лицо.

– Прости. Я обычно не такая эмоциональная. Алкоголь, наверное. Выпила два бокала вина́, и я…

– Айви, тебе не следует извиняться за то, кто ты есть. Ты не можешь всю свою жизнь прятать себя настоящую за собранными волосами. У каждого человека есть эмоции и это нормально злиться, когда тебе причиняют боль. Твою жизнь разделили на несколько этапов и каждый из них был сложным. Так что я тебя прекрасно понимаю. Моя жизнь тоже разделилась на до и после, – спокойно произносит он.

– Спасибо, что не счёл меня идиоткой.

– Никогда такого не подумаю. Ты вызываешь у меня только желание защитить тебя и улыбаться, – и он улыбается мне, отчего я хихикаю.

– Так ты назовёшь своё имя? – Интересуюсь я.

– Я ждал твоё имя слишком долго, поэтому спроси меня через двадцать лет.

Смеюсь и качаю головой.

– Это ненормально, ты же понимаешь? Ты заигрываешь со мной, но не хочешь сказать даже своё имя, – мягко упрекаю его.

– Именно так. Интригую тебя. Я заигрываю только с тобой, и мне это нравится. Я давно уже не флиртовал ни с кем. И я наслаждаюсь каждой минутой, – он делает шаг ко мне, а в моей груди всё спирает от приятной волны, прошедшей по всему телу.

– Так, значит, я тебе нравлюсь? – Его глаза вспыхивают ярким светом.

– Очень. И твои кудряшки тоже, – он поднимает руку, чтобы коснуться моих волос, и я задерживаю дыхание. Но он только проводит в воздухе их очертание и улыбается.