А потом была ночь. Совсем другая, чем вчера. Было низкое небо, звезды у самой земли, был волчий вой. И был он. Не человек. И не волк. Оборотень. Демон. Бог.

Они любили друг друга, и Зина кричала от счастья, и ночь вздохами эха повторяла ее крик.

А волки выли на звезды.

– Я люблю тебя! – хрипло прошептала она. Впервые в жизни произнесла эти слова искренне. Впервые в жизни сама поверила в них.

– Конечно. – Он улыбнулся. Совсем-совсем близко его странные, прекрасные, нечеловеческие глаза. И белый, тускловатый блик на лезвии ножа. – Конечно.

Зина кричала еще долго. Очень долго. И волки слизывали ее кровь, растаскивали по земле внутренности, самый проворный в прыжке поймал сердце.

Это было последнее, что увидела Зина. Потом он выколол ей глаза.

Отто Ландау привык быть лучшим. И отвыкать он не собирался. Тем более неприятным оказалось узнать, что в лагерь прислали трех новичков, сумевших то, что у него так и не получилось.

Они закончили учебную часть досрочно. За три месяца вместо положенных пятнадцати. И ладно бы люди были, а то ведь – татары. Монголоиды. Невразумительное творение Господа.

Если уж неприятности случаются, то от всей души, не мелочась и не пренебрегая деталями.

К самим татарам, «трем танкистам», Отто неприязни не испытывал. С каждым из них по отдельности он вполне мог работать. Или общаться в свободное от работы время. Нормальные парни.

С Азатом есть о чем поспорить – он журналист, профессиональный дилетант, с легкостью поддерживает разговор на любую тему и великолепно умеет делать вид, что понимает, о чем идет речь.

Из Айрата собеседник никакой, зато в работе напарника лучше не найти. Да и в бою Отто предпочел бы знать, что широченный, плосколицый татарин где-нибудь поблизости. До настоящих боев, правда, еще не доходило, но в учебных Айрат стоил дорогого.

Азамат – единственный, о ком трудно что-то сказать. Не только из «трех танкистов» единственный, а вообще, в роте. Тихий он. Его так и зовут: «Тихий». Говорят, со школы еще. Впрочем, водитель из Азамата неплохой.

Дерьмо! Наверняка ведь, если бы не права четырех стихий, торчать «танкистам» в учебной части положенные пятнадцать месяцев. Ничего больше у них за душой нет. Ну, высшее образование еще. Однако таких в роте без малого четверть, а вот хороших водил ощутимо не хватает.

Четыре стихии – это серьезно: земля, вода, небо и космос. Конечно, речь не идет об управлении настоящими кораблями, но малые катера, посадочные модули, всякого рода вертолеты и грузовые болиды – запросто. В голове не укладывается, что в России этому учат детей. Школьников. Не укладывается, но вот они, «танкисты».

Все русские – психи. Однако досадно, что в германских детских клубах по подготовке космического десанта программа исчерпывается землей и водой. Можно подумать, подростки не гоняют на отцовских болидах. Те подростки, У родителей которых есть болиды, разумеется.

А в учебных частях основной упор делают именно на управление техникой. Воздух и космос – пятнадцать месяцев воздуха и космоса. Немножко идеологии, физическая подготовка и полеты.

Обидно, в общем. Отто прекрасно знал, что так же, как и татары, мог закончить учебку досрочно. «Харизма» в личном деле. Таких, как он, – один на тысячу. Если бы не придирки сержанта… Кто-то с большим чувством юмора засунул Отто Ландау, нациста из семьи нацистов, под командование чернокожего инструктора. В том, что негр именно придирался, Отто не сомневался хотя бы потому, что слышал однажды, как тот в приватной беседе заявил: «Я этого фашиста вообще из армии вышибу. Вместе с его „харизмой“.