– Наедине? – Петр Алексеевич вопросительно посмотрел на гостя. Тот с непонимающим видом посмотрел в ответ.

– Я могу выйти, – сказал он, – и вернуться позже, если вам нужно поговорить.

Но Николас его слова пропустил.

– Конечно, а разве в комнате кто-то есть?

Редактор молча указал на диван, писатель выглянул из-за ширмы и бегло осмотрел его пустыми глазами.

– Хотите сесть на диван, не отказывайте себе в этом удовольствии.

– Позвольте, но на диване сидит человек, который, по всей видимости, тоже пришел к вам! – Голос дрогнул.

На лице писателя появилась улыбка.

– Простите меня, Петр Алексеевич, за мои слова, но вы, видимо, сегодня переволновались, раз вам кто-то мерещится.

Незнакомец понял, что стал невольным соучастником розыгрыша, а вот Петр Алексеевич, вероятно, нет. Он съежился и внимательно посмотрел на гостя.

– Вы как кот, который смотрит в пустоту, – сказал Николас. – Замечали такое за этой живностью? Говорят, кошки видят то, чего не видят люди.

– Прекратите, – редактор сказал так, словно ничего не боялся, вот только голос его выдал.

Терпеть больше не оставалось сил, и Николас рассмеялся. Гость улыбнулся, но, скорее, не от шутки, а от неловкости самой ситуации. Петр Алексеевич в очередной раз ничего не понял.

– Простите мне мою шутку, не мог удержаться, вы с таким трепетом говорили о мистике, что невольно натолкнули меня на этот безобидный розыгрыш, – сказал Николас.

Писатель полностью переоделся и теперь красовался в старом потертом костюме-тройке, видавшем лучшие дни. Белая рубашка давно пожелтела, зато ее мягкость была так приятна телу. Он отклеил бороду и усы, а аккуратно зачесанные волосы растрепал руками, после чего удовлетворенно вздохнул.

– Меня вы не провели, – гордо ответил Петр Алексеевич, – но мне стыдно за вас перед вашим же гостем.

– Прошу простить. – В два шага он оказался рядом с незнакомцем и протянул ему руку. – Николас Райт, писатель-мистик.

– Георгий Александрович, начальник почтовой службы.

Старший редактор с уважением взглянул на гостя и на самого писателя, раз к нему заходят такие люди.

– Рад знакомству, – ответил Николас, затем обратился к редактору, – если вы позволите, быстро обсудим причину появления Георгия Александровича, после чего вернемся к вашему вопросу.

В ответ Петр Алексеевич лишь пожал плечами, хотя на деле этот гость вызывал в нем неподдельный интерес, а редакторское чутье подсказывало, что пришедший принес интересную историю. Николас взял табуретку, скинул с нее вещи, поставил рядом с гостем и присел на нее.

– Я не займу много вашего времени, – сказал Георгий Александрович, достал из нагрудного кармана небольшое фото, чуть шире, чем ладонь, и протянул его писателю.

На фото был сам начальник почтовой службы в компании прекрасной девушки. Правда, девушка вышла нечетко. Лицо скрывала белая вуаль, хотя черты проглядывались.

– Хороший снимок, но почему вы показываете его мне? – поинтересовался Николас.

– Рядом со мной моя покойная супруга Анна.

– И ее дух вас тревожит? – разочарованно спросил Николас.

– Нет. Это фото сделано неделю назад в годовщину ее смерти.

Вот теперь жуткое напряжение повисло в кабинете писателя по-настоящему. Вмиг объекты в тени обрели мрачные контуры, пустота зашептала, тьма приближалась и сжимала пространство.

Писатель внимательно посмотрел на снимок. Ничего подозрительного. Георгий Александрович продолжил.

– Я был один в момент съемки.

– А вы видели, как проявляли фото? – Николас нахмурился.

– Да, в том суть ритуала. Меня отвели в темную комнату, где при мне проступила картинка.