Рана оказалась несерьезной. Савелий, который был куда спокойнее по части крови, обработал порез и сказал, что через несколько дней от него не останется и следа. Вопрос о том, как рана была получена, Николас пропустил мимо ушей. А чтобы не возникло желание у Савелия его повторить, принялся рассказывать об увлекательной встрече с Мастером. И под этот рассказ вывел Савелия из своего кабинета.

– Так что же вы думаете, взаправду призрака поймали на фотографии?

– Скоро узнаем! – живо ответил Николас и закрыл перед собой дверь.

Теперь следовало перевести дыхание. Слишком много событий пришлось на последние два дня. Особенно если учитывать, что второй день еще даже не закончился.

Пока оставалось время, Николас привел себя в порядок и сходил в общественную библиотеку, где в прошлом с трудом отработал около года. Престарелая заведующая говорила с ним тепло, пока не надела очки, в которых разобрала лицо Николаса. Несмотря на это, ему удалось найти и получить несколько книг про изобретение и пользование камерой-обскурой. Тот же принцип применялся и в фотоящике. В этом Николас не сомневался.

Затем он наведался в почтовую службу, где надеялся застать Георгия Александровича. Но, к сожалению, начальника не было весь день. А секретарь никак не хотел делиться личным адресом своего руководителя. Особенно с человеком, чей внешний вид не соответствовал государственному учреждению. Так что, как Николас ни старался, ничего у него не вышло.

Осталось единственное решение, к которому писатель никак не хотел обращаться. Ведь кто мог справиться с напыщенным секретарем? Точно такой же тип.

Петр Алексеевич предусмотрительно оставил свой адрес. Поселился он в маленькой комнате соседнего доходного дома. И собирался после сытного обеда выпить чаю с вишневым вареньем. Но писатель говорил настойчиво, да и от успеха этого дела зависела новая книга. Так что редактор вздохнул, грустно посмотрел на чашку свежего чая, встал, щелкнув коленями, и последовал за Николасом.

Просьба оказалась довольно простой. Петр Алексеевич навестил секретаря начальника почтовой службы и попросил у него домашний адрес Георгия Александровича. На его взгляд, секретарь оказался умным и приятным человеком. К радости редактора, они выпили чаю, правда, без варенья, но зато с сушками. Поговорили о том, какую роль играет в жизни людей почта и что порой письмо способно спасти человеку жизнь. Секретарь со всем соглашался, что побудило Петра Алексеевича на откровения. Он признался ему, что и сам любитель побаловать себя письмом.

– С помощью пера и чернил я передаю на бумагу частичку собственной души и делюсь ею с близкими людьми, – важно проговорил Петр Алексеевич.

После этих слов секретарь взглянул на редактора с уважением. Даже смахнул слезу с правого глаза. Так вот после такой беседы, обходительности уважаемого человека секретарь отказать не смог и написал на бумажке название улицы.

Получив адрес, Николас снова исчез. Редактор поворчал на него, но быстро смирился – такой уж он человек.

Лаврентий Павлович любил скромность. Причем это проявлялось во всем: и в работе, и в отношении с людьми, и даже в убранстве его рабочего пространства. По службе ему выделили квартиру в четыре комнаты, одну из которых он самолично превратил в камеру – повесил амбарный замок да задвижку.

Остальные комнаты казались нежилыми. В спальне кровать да шкаф. Стены гостевого зала держали десятки полок с аккуратно расстеленными стопками бумаг. Маленькая кухня, которой Лавр не пользовался, и рабочий кабинет, где тот находился чаще всего.