Россия, впрочем, тоже не является государством-нацией. Мало кто в нынешней России утверждает: «я – россиянин». Россия является государством-империей, а не национальным государством республиканского европейского типа, даже несмотря на внешние атрибуты последнего. Государство-империя – это другой тип государства – стратегическое единство этнического многообразия.
Война континентов за Украину
Пространство «Украины» всегда находилось в зоне прямого стратегического контроля России-Евразии. Без Украины, как неоднократно подчёркивал американский геополитик Збигнев Бжезинский, Россия перестаёт быть евразийской державой, а становится державой азиатской. То есть здесь речь идёт ни много ни мало о геополитическом позиционировании России: 1) либо она выступает как глобальный геополитический субъект и тогда должна иметь под своим стратегическим контролем Украину. В этом случае Россия может участвовать в европейских геополитических процессах, формировать европейскую политику, с ней вынуждены будут считаться; 2) либо без Украины. Тогда Россия – это азиатская региональная держава, с геополитической точки зрения такая же, как, например, Китай, который, несмотря на своё экономическое могущество, находится в зоне римланд, то есть всегда двойственен, располагаясь в полосе борьбы неснимаемого противостояния евразийской и атлантистской цивилизаций.
Именно нежелание видеть Россию участником европейских процессов заставило стратегов США и их подопечных из ЕС начать процесс вторжения на Украину – чтобы отсечь, таким образом, Россию от Европы, навязав ей статус азиатского регионального государства. Задача же России – вернуть себе статус евразийской державы, влияющей на Европу, и для этого с Украиной, как с русофобским политическим проектом Запада нужно покончить, включив её пространство в состав большой России-Евразии. Такова наша геополитическая миссия в этой великой войне континентов.
Выборы на Украине – как точка окончательного распада
[Легализация бандеровских мятежников разорвала полиэтничную Украину]
После майдана 2014 года Украина и Донбасс с каждым днём оказывались всё дальше друг от друга, продолжая двигаться каждый в своём направлении. Киев, невзирая на первые жертвы, продолжал карательную операцию против собственного населения и как ни в чём не бывало готовился к досрочным выборам президента, намеченным на 25 мая 2014 года. Буквально за десять дней до этого (14 мая 2014 года) народный мэр Славянска Вячеслав Пономарев объявил о начале формирования первого батальона Армии освобождения Донбасса, создаваемой на базе народного ополчения. А народный губернатор Донецкой республики Павел Губарев заявил о создании регулярной армии Новороссии. В Луганской республике начался процесс национализации крупной промышленности и других активов, захваченных олигархами в момент распада СССР.
Две разнонаправленные стратегии – прозападного Киева и пророссийского Юго-Востока положили начало окончательному разведению фрагментов распадающейся на глазах Украины к двум противоположным целям. Задача киевской хунты – реализовать сценарий США по созданию на территории Украины ещё одного элемента американского санитарного кордона, отсекающего Россию от стратегических контактов с Европой. Это было необходимо для того, чтобы замкнуть так называемое кольцо анаконды вокруг России, проходящее от Баренцевого моря, через Финляндию, прибалтийские страны, на юг Европы – Молдову, далее Закавказье и идущее на восток. Но главными же его элементами на европейском направлении являются Белоруссия и, в первую очередь, Украина – стратегически важная скрепа американского санитарного кордона. Президентские же выборы, на проведении которых после майдана так настаивали американские кураторы Киева, – это важнейший этап, легализующий хунту и закрывающий все предыдущие её преступления, как бы вынося их за скобки. Но именно эти самые выборы, к которым по трупам двигался Киев, стали началом конца Украины, представляя собой финальную точку в существовании этого исторического проекта, который на инерции советской государственности затухал почти четверть века, двигаясь к своему неизбежному краху. Такое заключение вытекает не из ненависти ко всему украинскому, а из того, что проект «национального государства», на котором настаивает Киев, является европейским явлением, подразумевающим, наравне с жёсткими административными границами и атомизированным гражданином в качестве главного субъекта, социальную, политическую и гражданскую гомогенность, достигаемую через принудительную унификацию. Это следует из самого определения национального государства, или государства-нации, как его называют в Европе. Никаким этносам и разнородной идентичности, а тем более большинству – в данном случае, русскому, принадлежащему к иной, не западной цивилизации, места в таком государстве нет.