– Я хочу только одного, – продолжаю, видя, что он молчит, – чтобы она прошла этот путь не одна. 

«Вдруг она не пройдет этот путь, – заканчиваю фразу мысленно, потому что я не в состоянии говорить вслух то, что витает в воздухе. – Вдруг это ее последние дни, она не должна быть без меня». 

– Только ради Сони, – сухо выдавливает из себя Демид и пропускает меня вперед, когда я, тихо предупредив няню о нашем уходе, устремляюсь за ним.

 Мы едем в больницу по оживленному городу, но меня не интересуют виды чужих улиц, я думаю лишь о Соне и о том, как несправедлив этот мир. Почему страдает маленькая девочка, а не злодеи и убийцы?.. 

 В светлой элитной клинике нас уже ждут. В таких заведениях, в отличие от бюджетных клиник, ты чувствуешь себя дорогим гостем, к тебе внимательны, знают по именам, вежливо, угодливо улыбаются и стараются обеспечить полный комфорт во всем.

 Только вот меня больше всего интересует профессионализм доктора, который будет лечить Сонечку. Я вдоль и поперек прочитала сайт медицинского центра, просмотрела список врачей, досконально изучила особенности нового метода лечения, но, конечно же, хочется услышать лично, что скажет лечащий врач. 

 Когда нам представляют доктора Майю Гольден, Демид кивает в знак приветствия, а я неуверенно улыбаюсь, ожидая, что придется с трудом понимать термины на английском, но высокая, красивая женщина радует знанием русского языка на приличном уровне. Она провожает нас в кабинет и предлагает присесть в кресла напротив стола, сама же устраивается за свой рабочий стол, весь обложенный внушительными папками с документами. 

– Мы обеспечиваем индивидуальный подход к каждому пациенту, – начинает доктор свою речь после знакомства и слов о том, как она рада, что мы выбрали эту клинику, тем самым сделав правильный вывод. – Выбранный вами метод очень щадящий для девочки, но все равно, ей придется непросто, и обоим родителям лучше быть рядом, особенно в первые дни. 

– Я останусь настолько, насколько нужно, – говорю пылко, позабыв обо всем: и о том, что у меня маленький ребенок, и о том, что Демид может быть против, лишь бы наши надежды оправдались. 

 Громов ощутимо напрягается рядом, но его, да и мои, эмоции сейчас не имеют значения. 

– Тогда пойдемте, я покажу вам палату. Соня как раз будет ужинать. 

Демид

 Соня радуется нашему приходу, словно мы не виделись не пару часов, а минимум неделю. Понимаю ее беспокойство, ведь она сейчас находится в незнакомой обстановке. К прошлой больнице и врачам моя малышка уже привыкла и чувствовала себя раскованно, а тут ощутимо теряется, когда медсестра обращается к ней на не слишком хорошем русском. 

 – Мама, папа! Вы пришли! 

 – Ну, конечно, пришли. Мы же обещали! – улыбаюсь я, подходя к кровати и подхватывая ее на руки.

 Осторожно, как давно приучил себя делать. Целую в макушку и стараюсь не слишком сильно сжимать, хотя рефлекторно хочется прижать к себе покрепче и не отпускать. 

 – Как ты себя чувствуешь, моя сладкая булочка? – спрашивает Эля, садясь рядом со мной на кровать и беря Соню за руку.

 Их пальцы перекрещиваются, и руки ложатся на мое колено, потому что Соня все еще у меня на руках, отчего я непроизвольно напрягаюсь. Прикосновение Эли отдает знакомым теплом даже сквозь ткань брюк, и я чувствую отвращение к себе за такую реакцию. Они мило щебечут, а я не могу отвести взгляда от этой руки с тонкими пальцами и аккуратными короткими ногтями. 

 Не думал, что мне будет настолько трудно, когда поступился гордостью и попросил ее о помощи. Когда Эля рядом, приходится все время напоминать себе, почему я ее ненавижу. Делать это на расстоянии было легче, потому что ее присутствие не волновало и не сбивало с толку.