Он все так просто говорит, только брови хмурит. Наблюдает за сыном. Егорка бегает, пугает голубей. Птицы вспархивают и мальчуган смеется заливисто. Я тоже смотрю на ребенка, не могу глаз оторвать.

Он такой хорошенький, светловолосый, в голубом летнем костюмчике. Так на отца похож, даже в движениях угадывается Стас. Будто тот мой малыш вернулся через время. Сердце щемит. Хочу встать и уйти.

− Не надо делить твой дом и счет. Давай, каждый останется при своем. Кафе на меня записаны, квартиру мы на дочь переписали недавно.

− Как хочешь, − равнодушно говорит Исаев. – Как ты скажешь, так и будет, я судиться не буду с тобой. Да и кафе твои мне не нужны.

Малыш подбегает к отцу, требует что-то – дай. Стас вытаскивает из детской сумки бутылочку с соком. Мальчик так смешно чмокает, поглядывая на меня.

− Дай! – снова требует, отдав полупустую бутылочку.

− Что дать? Печеньку?

Мальчик получает печенье и смотрит на меня, улыбается. Откусывает кусочек и протягивает остальное лакомство мне.

− На.

У меня почти паника. Я не хочу ненавидеть этого мальчугана. Что бы не натворила его мать, ребенок не виноват. Беру угощение, а Егорка убегает дальше играть.

− Раньше Юльчонок так бегала… − с ностальгией говорит Исаев. – Вернуть бы все назад, я бы многое по−другому сделал. Но теперь все позади, не исправить уже, к сожалению. Ну вот и няня.

К нам приближается женщина моих лет, ловит Егорку на руки и кружит его, тот верещит, вырывается. Я отдаю печенье Стасу и поднимаюсь со скамейки.

− Я рада, что мы поняли друг друга. Составим с юристом соглашение, потом вызовем тебя к нотариусу на подпись.

− Хорошо.

Ухожу, но хочется оглянуться, еще раз посмотреть на отца и сына. Слышу, как Стас ласково разговаривает с ребенком, как уговаривает не капризничать. Почему−то жду, что меня окликнет.

Но нет. И меня это задевает. Будто чужие люди совсем. Хотя, я сама этого добилась, отдаваясь без остатка бизнесу. Наверное, Исаев теперь счастлив. Свободен от меня и обрел долгожданного сына. Он с такой любовью смотрит на мальчика, и совсем не смотрел на меня. Как раньше…

День насмарку, просто сижу за столом в кабинете, и смотрю на фото моей бывшей семьи. Вдруг пропал запал, смысл добывать деньги. И обида гложет, не понимаю себя.

Как я ему тогда сказала? Не один он мужчина на свете. Сходить в ночной клуб, развеяться? Но одна туда не пойдешь же, а подруг у меня нет больше. Вдруг как−то все пропали из виду. Даже на встречу выпускников в этом году не позвали, хотя знаю, что собирались, праздновали двадцатилетие.

Сестру позвать с собой?

Уже беру смартфон, чтобы позвонить Катюшке, но тут же отметаю эту идею. Не пойдет она. Сестренка моя наседка, из дома только с мужем и только днем. Все вечера проводит с любимым Степой, обслуживая его. Наготовит вкусняшек, накормит его, спать уложит. Идеальная жена.

А может, взять путевку и рвануть на острова? Ездили пару раз семьей, в Египет и в Доминикану. Но это так давно было. Да и развод скоро, пока уехать не могу. Если только слетать на недельку на Алтай.

Несколько лет назад в горах погиб брат мамы, дядя Егор, оставив в наследство нам кафе в предгорном городке и лыжную базу «Айсберг». Конечно мы с Катей поделили наследство по−честному. Мне кафе «Снежный пик», ей базу. Она любит лыжи, и «Айсберг» тоже, но сейчас занялась лечением, и забросила все, свалила на мужа.

Все валится из рук. Не хочу заниматься делами, не хочу никуда ехать развлекаться и искать новые отношения. Еду домой. Буду спать и есть. Или улечу на Алтай. Не решила еще.