Слава Богу.

Слава, мать его, всем Богам на свете!

На этот раз я успел.

В некоторые моменты ты не контролируешь свои поступки и силу, которую прикладываешь для их осуществления. Я не понимаю как, но точно помню, что одним рывком вытащил Давида из тины и толкнул его почти до самого берега. Герду же схватил за ошейник и поволок за собой, не смотря на то, как она сопротивлялась.

Из воды я вышел последним и сразу упал на колени. Рядом со мной приземлился Давид. Он обхватил себя руками, пока крохотное тельце дрожало в ознобе.

Я сердито зыркнул на мальчика.

Жалкий, как полевая мышь. Губы посинели и дрожат, на ресницах повисли тяжелые мутные капли. По хорошему надо бы выпороть дурака, но вместо этого я дотянулся до куртки и кинул ее в ребенка.

- Вытрись, а то простудишься.

- Спа-спа-спасибо, - его зубы выбивали неровную дробь.

Герда легла нам в ноги и ткнулась мокрой голову Давиду в колено. Тот непроизвольно опустил руку и погладил мою девочку за ухом, отчего та довольно заурчала.

- Ты зачем в воду полез?

- Просто.

Давид чесал Герду и старался не смотреть на меня. Куртка, в которую он обернулся, закрывала его до самых колен, но тощие икры, выглядывающие из под нее, покрылись мурашками.

- Сейчас ты оденешься и мы пойдем домой. А по пути ты расскажешь, на хрена полез в воду.

- Ругать не хорошо, - поморщился Давид.

А меня чуть не вынесло от возмущения. Этот моралист меня теперь учить будет?

- Не хорошо вот так пропадать и не предупреждать, куда ушел.

- Я не пропал, - пробурчал он, и опустив нос в воротник, сказал, - я плавать учился.

- На ху… - я запнулся, когда увидел ужас в его больших черных глазах, - ладно, зачем ты учился плавать? Почти что ночью? Один. По такому дубаку!

- Леша сказал, что если я не плаваю, я не мужик.

Если бы не обида в голосе Давида, я бы искренне рассмеялся. Мне конечно много раз предъявляли за всякое, но никогда не слышал, что у определения мужественности такие странные критерии.

- Леша твой - кретин и кидала, - авторитетно заявил я.

- Зато он единственный, кто со мной дружит.

- Самоутверждаться и дружить это разные вещи.

- Дядя Захар, вы не понимаете. Вы большой и сильный, никто не скажет вам, что вы не мужик. А я… вот такой. И я очень хочу измениться, тоже стать сильным, чтобы папа мной гордился.

Я тяжело посмотрел вдаль, на то как последний луч солнца заходит за берег. Через секунду на город опустится тьма. Такая же непроглядная как та, что у меня в душе.

- Не дай Бог тебе быть похожим на отца.

- А вы его знали? - Оживился мальчик.

- Нет. Но уверен, что ты во сто раз лучше него.

- Это вряд ли, - мальчик совсем сник.

Чувствуя, что начинаю замерзать, я встал на ноги и выжал края своей футболки, понимая, что это не несет никакого смысла. Та так и останется мокрой, разве что капать с нее перестанет.

- Пойдем, мама наверняка уже домой вернулась.

- Вы ей расскажете? - кажется у мальчика перестали наконец-то стучать зубы.

- О чем?

- Ну, что я пошел плавать без ее разрешения.

Я поймал блуждающий, беспокойный взгляд Давида. Парень заметно волновался, но старался держать при мне лицо.

- Нет, не расскажу.

- Спасибо, - его белые губы чуть заметно дрогнули. - Вы не такой страшный, как хотите казаться.

- Ты тоже ничего, - процедил я, когда протягивал мальчику одежду и ветровку, которую случайно принес с собой.

Домой мы возвращались шумной процессией. Впереди бежала радостная Герда, за ней семенил Давид и только потом шел я. Мокрый, весь в какой-то зеленой дряни, но довольный тем, что все закончилось хорошо.

- Леша умрет, когда узнает про мое приключение! - С восторгом просвистел сын Лили.