На столе появляется малиновое и вишневое варенье, печенье, и тут же кружка с чаем, из которой вьется ароматный парок.

− Я ничего не знаю о тебе… что ты любишь, а что нет, − садится напротив, мешает ложечкой пустой чай, сахар даже не трогает. Потом сует ложечку в рот, чуть обжигается и резко выдыхает.

− Если ты про варенье, то я всеядный сладкоежка, люблю все. Напиток – кофе больше люблю. И горячий шоколад, но пью его редко.

− А почему чай попросил? Я могу кофе сварить, настоящий, не порошок. Хочешь?

− Утром сваришь, когда меня в офис провожать будешь, − подмигиваю, с удовольствием наблюдая, как по ее щекам разливается нежный розовый румянец.

− А жить я в твоем доме где буду?

− Где захочешь. Даже можем в детскую кровать поставить. Или рядом с детской, в спальне. Ну а когда решишь, что время пришло, то в мою комнату можешь перебраться.

Ложечка застывает над розеткой с малиновым вареньем. Но Лидия быстро приходит в себя, кивает, только в глаза мне не смотрит. Скромняшка.

− Ты мне очень нравишься, но я пока не готова… не могу… − говорит тихо, запинаясь.

− Да я и не требую, даже не прошу. Пока. Сказал же – сама решишь, когда время придет. Торопить не буду.

Улыбка расцветает на красивых губах, эта крошка привыкла, что на нее давят и принуждают. Я этого делать точно не буду. Пусть привыкнет к своей новой жизни. Знаю только одно – страдать ей больше не дам, сделаю все, чтобы чаще улыбалась.

Остаток дня мы разбирали вещи. Вернее, Лида разбирала, складывая в сумку то, что хочет забрать с собой, в мой дом. Я с каким−то благоговением думаю о том, что теперь она будет жить со мной. Смотрел, как она бегает по комнатам, бережно укладывает в коробки то, что дорого девушке, подписывает.

Сам я почти не принимал участия, в основном общался по работе со смартфона. А еще, я ее охранял. На месте ее бывшего мужа, я бы попытался вернуться, когда она здесь одна.

− Давай сразу договоримся, − ловлю ее за руку и усаживаю на старый скрипучий диван, − ты сюда одна не приезжаешь. Только со мной или с охраной.

− Думаешь, Юра меня будет подкарауливать? – с тревогой спрашивает.

− Будет. На кону большие деньги. Твоя квартира стоит очень много, и за меньшее… − чуть не сказал «убивают». Но Лида и так поняла.

− Без тебя сюда не сунусь, − прижимается к моему плечу, так доверчиво. – Поехали? На сегодня хватит. А там Марьяша ждет.

Мы всю неделю приезжали по вечерам, с коробками, упаковывали книги, картины, потом увозили их с собой. Вещи бывшего перекочевали к соседке, пришлось оплатить за то, что присмотрит за ними.

− Ну вот, осталось только мебель распродать, − довольно потирает руки Лидия, оглядывая освободившуюся от мелочей жилплощадь.

Она изменилась за эту неделю, повеселела, блеск появился в ее глазах. Мать моя тоже успокоилась, собрала свой чемодан и уехала домой, чтобы не мешать нашему счастью, как она сказала.

До полного счастья еще далеко. Лидия на меня почти не обращает внимания. Как на мужчину. Я ее иногда ловлю, чтобы поцеловать, или обнять. Без отклика с ее стороны. Утренние поцелуи в щеку перед работой я не считаю. Это из разряда дружеских чувств.

Я отстранил девушку от работы. Она целиком погрузилась в заботу о ребенке, даже надобность в няне отпала, Лида вполне справлялась сама. А я радовался, глядя как она счастлива. Такое чувство кайфовое, которое заставляет улыбаться поневоле.

− Я уже договорился с риелтором, завтра приедет смотреть квартиру, − объявляю новость. – А послезавтра ты станешь свободной женщиной. На развод ходить не обязательно.