Стоит Максиму уйти, не выдерживаю. Соскальзываю по стене и сажусь в своем прекрасном платье прямо на пол. Во второй раз. Прикрываю глаза и тут же в страхе распахиваю их, когда до меня долетают задумчивые слова Леши:

— Хорошо, что он твой паспорт не попросил посмотреть.

21. Глава 19

— Может, ты не поедешь сегодня на работу? — Леша, который сидит на том же месте, что и Максим вчера, потягивает, скорее всего, остывший кофе и не сводит с меня пристального взгляда.

Он выглядит помятым после сна, а одет мужчина в одежду Максима — серые спортивные штаны и белую футболку. Я их нашла в стирке после того, как муж собрал свои вещи и вывез их из квартиры. Сначала думала выкинуть. Но почему-то не смогла этого сделать. Просто засунула их на верхнюю полку в шкаф и забыла. А вчера, когда попросила Лешу остаться на ночь, потому что не хотела оставаться одна — слишком тяжелый был предыдущий день, вспоминала о них.

Ну хоть где-то пригодилась моя запасливость.

Так я себя успокаиваю.

На самом деле, этим утром я чувствую себя максимально разбитой. И даже тот факт, что Леша находился в соседней комнате всю ночь, не помог мне успокоиться. Я почти не спала. А когда желанная дрема все-таки накрывала меня, в итоге, я оказывалась совсем не готова к ее тискам. Разыгравшееся и не сдерживаемое разумом воображение то и дело подкидывало мне картинки того, как я то и дело лишалась своей дочери. И забирал ее, никто иной, как мой муж. Бывший муж.

Радует только то, что я не просыпалась с криками — не хватало еще Олю разбудить, напугать. Лишь распахивала глаза и смотрела в потолок, пытаясь успокоить разогнавшееся сердцебиение и сбившееся дыхание. С холодным потом, который выступал на лбу, ничего делать не собиралась.

После такой “веселой” ночи неудивительно, что я чувствую себя так, словно по мне самосвал проехался.

— Мама, касю! — Оленька стучит ложкой по столу, сидя все еще в своей пижаме с сердечками перед Лешей.

Дочка играет с пластиковыми приборами и чувствует себя прекрасно. Улыбается во всю. И вызывает улыбку у меня. Вот только сегодня радостное состояние омрачается не только тучами, которые растянулись по небу плотной вуалью, но и нехорошим предчувствием, не дающим мне покоя. Меня знобит, и точно не от холода. Я даже плотнее застегиваю свой плюшевый халат, который натянула на себя после душа, который приняла в попытке почувствовать себя человеком. Вот только он не помогает мне согреться, как и включенная плита, у которой я стою.

— Летт, каша, — напоминает Леша, указывая подбородком на кастрюльку возле меня.

Поворачиваю голову.

— О черт! — Молоко во всю кипит и вот-вот убежит.

Хватаюсь за металлическую крышку и тут же одергиваю руку, обжигаясь. Шиплю.

— Так, хватит! — Леша оказывается возле меня во мгновение ока.

Снимает кастрюлю с конфорки. Отставляет ее в сторону. Берет мою руку. Включает холодную воду. Подносит мои пальцы под струю.

Все движение мужчины четкие и уверенные. Он берет на себя ответственность так легко, что я невольно задумываюсь, почему не дала нам обоим шанса, хотя возможностей было навалом. Вот только все они оказались успешно мною проигнорированы.

Холод тут же тушит жар на пальцах, который успел проникнуть под кожу. Вот только с горящими щеками ему никак не справиться. С ними мне придется разбираться самостоятельно. Но как мне это сделать, если я даже причину своего стыда не понимаю? То ли дело в моей неуклюжести, то ли в неподобающих мыслях. А может, в чем-то еще?

— Может, ты уже перестанешь переживать из-за Максима? Он ничего тебе не сделает, — Леша не смотрит на меня, но я все равно улавливаю флюиды злости, которые от него исходят.